сказал он. Я кивнул, согласно. Я ждал.
Она сказала Алисе, что вы любовники, и что ты с Алисой несчастлив, сказал он, добавив после секундной паузы, ушедшей на то, чтобы склонить голову и полюбоваться каплями виски, стекающим по стенкам стакана, и даже, в некотором смысле, доказала.
Не думаю, что это большой секрет, сказал я горько.
Ни для кого, амиго, сказал он, улыбнувшись, и, совершенно очевидно, мстя за «курочку». Я поддержал, улыбнувшись одними губами – глаза мои оставались печальны, – и почувствовал, что эти губы дрожат.
Алиса сама виновата, сказал Диего, глядя в сереющее окно.
Он был прав. Иногда Алиса не умела остановиться. Мне, впрочем, казалось, что и не хотела. Тогда спасти вас могла лишь безумная храбрость. Мышь, взбрыкнувшая перед смертью, иногда пугает кошку. Так оно, по словам Диего, и случилось. Лида, отчаянно защищаясь, сказала все, что думает: описала, с тщательностью летописца, все признаки моего глубочайшего личного несчастья, и отследила все трещинки нашего с Алисой брака, разошедшегося плохо положенной штукатуркой. Но самое страшное – ей удалось, кажется, доказать Алисе что все признаки конца моего терпения налицо.
А это так, спросил меня Диего.
Я не уверен, сказал я, сейчас мне вовсе не кажется, что я готов уйти к Лиде.
Шалун, хохотнул он.
Боюсь, Лида сама тебе выбора не оставляет, сказал он.
Дальше, сказал я, что было дальше.
Алиса, как всегда, когда сталкивалась с сопротивлением, – ну, или прямо говоря, с правдой, потому что правда всегда реальность, а ведьмы ненавидят реальность, как что-то, созданное не ими, – пришла в ярость.
Разругавшись, они разошлись по каютам, а Диего покинул тайком судно.
Утром их привезут, я послал две машины, сказал он с улыбкой.
Моя жена защищала тебя так, как будто влюблена, сказал он.
Что за день… все мои женщины – твои, сказал он с любезной улыбкой радушного хозяина, мол, пользуйся.
Я обойдусь своей, сказал я сквозь зубы, и чувствуя себя проигравшим.
Так оно и было. Я получил всех его женщин, но проиграл.
Потому что вся моя сила была только в одной женщине.
В Алисе.
…Чуть позже я понял, что это именно Диего нашел им общую тему для разговора, и они разошлись по каютам для того, чтобы он мог вернуться в город. Это поменяло все. Но я был чересчур в невыгодном для себя положении, чтобы успевать быстро и верно анализировать ситуацию. К тому же, мне было жаль Диего. Он, что ни говори, любил сестру. Пусть даже за то, что им так много пришлось пережить вместе. Я встал и окно – спрятанном от меня наверху, когда я сидел на диване, – ослепило меня, хотя уже наступали сумерки. Я почувствовал, что покачиваюсь.
