Парашютными, это был мой каприз.
Да, конечно, в этом было что-то… латиноамериканское, но разве мы с тобой, сладкая, теперь не латиносы? Вечные самозванцы, проклятые жиды, кочевники со времен Авраама. Фальшивые евреи, усыновленные ашкенази, попавшие в Штаты, и вернувшиеся в Бессарабию, чтобы выдавать себя за латиноамериканцев. В конце концов, стать почетным консулом какой угодно страны в Молдавии стоит не так уж дорого. Вложения себя оправдывают: мы собираем богатый урожай сплетен, денег, и информации. В этом веселом бедламе и Восточном Берлине новейших времен – как они сами любят, не без пафоса, конечно, себя называть, – вся пена собрана на поверхности. И я собираю эту ммм пенку. А еще они – главный перевалочный пункт наркотрафика в Европе. Это тоже дает свои возможности, сладкая. Я ими пользуюсь. Ты хочешь знать, что мы тут делаем? Мы собираем урожай возможностей. За это мне прощается многое. В том числе и отчим, удавленный стропами – вполне в латиноамериканском тренде. Вот она, сила перевоплощения. Стоит тебе начать разговаривать, как грязный латинос, хохотать, как они, курить эти гребанные сигары, сыпать через слово «амиго», как ты начинаешь даже убийства заказывать в традиционном латиноамериканском стиле. Я даже подумывал над тем, чтобы выписать для убийства актера Бандераса, с пулеметом в чехле из-под гитары. Но это было бы to match, согласись. Хватило и того, как есть. И, знаешь, ничего лишнего: отчиму никто не сказал, когда он умирал, из-за чего все-это. Я поначалу думал, чтобы ему сказали, а потом меня осенило.
Куда страшнее, если ты умираешь в неизвестности – не зная, откуда нанесли удар.
Как ни странно, сейчас мне даже слегка не хватает его.
Вернее даже, – мысли о том, что он где-то есть. В конце концов, я должен быть благодарен этому мужчине. Если бы не он, не моя жажда защитить тебя от него, я бы никогда не пришел к тебе в ту ночь. Сладкая, мы редко говорим с тобой – я предпочитаю писать, потому что смущаюсь. Но ты знаешь, что я хотел тебя с тех самых пор, как у тебя начала бухнуть грудь. Может быть, даже и раньше. Я хотел твою зад, я мечтал вломить тебе в сраку. Пусть наш первый секс был омрачен присутствием третьих лиц, но ведь потом мы наверстали. Жалко, конечно, что у нас не будет детей: мы попросту не можем позволить себе рисковать и рожать дебилов. Но я даю тебе слово, что в тот день, когда эта сладкая девочка, – эта толстожопая русоволосая сучка, которую я люблю, конечно, но любовью коллекционера, – родит нам мальчонку-другого, после того, как я решу, что хватит, и мои
