– Алло, господин майор?
– Ты что, придурок, опять пьян? – зашипел в трубку майор Эдуард, – О конспирации забываешь.
– Простите, – спохватился Мунтяну, – это ветеринарная клиника?
– Она самая, – подобрел майор, – что вам нужно?
– Дело в том, – начал мучительно вспоминать тайный шифр Мунтяну, – что у меня заболел… э-э-э…
– Песик, – ядовито подсказал майор.
– Точно, песик. Утром он гулял в парке у Кафедрального собора, и съел чуть-чуть шаурмы…
– Этого, – перебил его, очевидно тоже для конспирации, Эдуард, – делать нельзя. Собаку нужно кормить только специальной едой. А не давать ей то, что сами едите.
– Ага, – согласился Мунтяну, чувствуя, как у него поднимается давление, и, стало быть, нужно срочно выпить, – А после парка он пошел гулять на постоянное место службы. В будке песик просидел до вечера, а потом гулял в том же парке.
– С другими песиками контактировал? – мягко осведомился майор.
– Никак нет.
– Что ж ты как на плацу разговариваешь? – снова озлобился на Мунтяну начальник.
– То есть, я хотел сказать – нет. Нет, не контактировал. Он у меня необщительный, песик мой.
– Хорошо. Оставьте телефон, к вам приедет наш ветеринар.
Мунтяну надиктовал первый пришедший в голову телефон, и повесил трубку. Его мутило. В первую очередь, от желания выпить, но и от разговора с майором ему тоже было не по себе. Детскими играми балуемся, подумал Мунтяну, и пожалел, что не перебрался в Россию. Отравил бы Хаттаба, получил бы орден, с сожалением подумал старший лейтенант. Вот это – работа…
На телефонной станции уставшая девушка с пожилым от суточной работы лицом повесила трубку, и рассмеялась. Повернулась к соседкам:
– Девочки, по улице Пушкина снова гэбисты шифруются.
* * *
Проснулся Мунтяну от громких автомобильных гудков. Подняв голову с травы, старший лейтенант напряженно вглядывался в площадь у Собора, затем вновь уткнулся, и полежал так несколько минут. Чекист собирался с духом. Спал Мунтяну между двумя елями, укрывшись плащом и еще какой-то рванью, собранной им на расположенной неподалеку мусорке. Ночью к нему несколько раз подбегали бродячие собаки, но человека не трогали, принимая, очевидно, за своего. Наконец, Мунтяну встал, и пошел к фонтанчику, совершить утренний туалет.
– Стой. Сюда пошел, – лениво окликнул его полицейский из патруля, прогуливавшегося по парку.
Мунтяну так же лениво достал из кармана удостоверение, развернул, и протянул в сторону патруля, куда с удовольствием начал еще и справлять малую нужду. Побледневший сержант патрульно-постовой службы постарался приблизиться настолько близко, чтобы суметь разглядеть удостоверение и настолько же далеко, чтобы не попасть под струю Мунтяну. Наконец, прочитав удостоверение, сержант козырнул, и обиженно шмыгнул мимо Мунтяну. Закончив, чекист умылся в фонтанчике, и присел на ступени у Собора. Руки дрожали. Постепенно старший лейтенант согрелся на солнышке и задремал.
