— О, здравствуйте! — поспешно поздоровалась мама Юли, незаметно брыкая ногой и стараясь избавиться от висевшей аморфным телом на ней дочурки.
— Здарова! — злостно брякнула Юля, отрываясь от ноги матери, с таким видом, словно у младенца только что отняли титьку. Отряхивая свои армейские бриджи от невидимых миру пылинок — школа была чиста как совесть у того самого младенца, у которого забрали титьку — и сквозь зубы поминая всех на свете не самыми лестными словами, кареглазая соизволила поднять глаза и посмотреть прямо на ту, что застала ее за столь неподобающим королям занятием.
Продолжая сверлить взглядом светловолосую девушку, которая с беспристрастным выражением лица наблюдала за Юлей, пока та вставала с колен, кареглазая поняла, что «вот эта вот блондинка мне аще не нравится, не айс, и все тут!», а затем, когда вышеупомянутая жестом пригласила их с мамой войти в просторную комнату, как бы случайно задела своим загорелым плечом девушку, на что та не обратила никакого внимания, а лишь улыбнулась и ничего так не произнесла. Однако, когда Юля уже проходила через дверной проем, Марина как бы случайно — а вдруг и правда случайно? — наступила сзади на Юлин кед. Та взвыла.
— На мои маленькие! Так посягнуть! Ну, все! Я думала дать тебе шанс, но теперь-то…
— Юля… — мама начинала злиться.
— Да, мам. Конечно, мам, — притихла бунтарка и покорно приземлилась на ближайшее кресло. Это было огромное черное кожаное кресло, в котором всегда сидела глава Совета Шестнадцати, то есть Марина.
К слову, о Совете Шестнадцати. Следует упомянуть, что в данной школе находились только средние и старшие классы. То есть, включая четвертый и заканчивая одиннадцатым. Каждого класса было по два, то есть выходило две параллели на восемь классов. В каждом классе была своя староста. И, путем нехитрых математических операций, выходило всего шестнадцать старост, которые и организовывали совет. Данный совет решал самые разнообразные вопросы: от поездок учениц домой до слежения за порядком, от решения организационных вопросов до проведения консультаций и дополнительных занятий. В совете были лишь самые успешные ученицы: по успеваемости, по посещаемости, по поведению и по самым разнообразным критериям.
— Директор сейчас занят, как Вы уже поняли, — Марина обращалась преимущественно к матери Юли, а саму девушку попросту игнорировала.
«Что за безалаберная особа? И почему она попала именно в мой класс, а не в класс Иры? Вот кто-кто, а Ира точно умеет ладить с такими неотесанными грубиянками… Вот и оправдалось мое дурное предчувствие», — устало думала Марина, посвящая маму Юли во все подробности школьной жизни. Хоть женщина и училась в этой школе, но многое уже изменилось, и теперь мама Юли с интересом слушала монотонный, как показалось Юле, рассказ девушки и периодически задавала ей те или иные вопросы.
