И сейчас Юля, уже освоившаяся в новой школе, изучила вдоль и поперек здание и школы, и общежития, бежала как оголтелая, потому что уже очень опаздывала на урок. При желании девушка могла спокойно пропустить занятия, но только не урок Надежды Викторовны, ее классной руководительницы.
На улице уже никого не было, никто никуда не спешил, что позволяло сделать вывод о том, что все нормальные люди уже сидят в классе и с заунывным выражением лица шкрябают в тетради «Такое-то сентября» и «Классная работа», которая никакой классной и не являлась.
Отдышавшись, переводя дух и набравшись храбрости, кареглазая нерешительно постучала в дверь кабинета, за которой слышалось, как ломались предметы, кто-то кричал: «Я не хочу умирать!» и хруст. Юля понадеялась, что это был не хруст сломанных конечностей, и открыла дверь. В классе все сразу притихли. Надежда Викторовна не привыкла, что к ней опаздывают на урок, дышат слишком громко и смотрят в окно — для Марины делалось исключение. Роковая блондинка строго посмотрела на опоздавшую, выдержала минутную паузу, за время которой ученица сама должна была себя расчленить, сжечь и развеять прахом над морем, а затем грозно вымолвила:
— Котикова… Вы, сдается мне, немного опоздали.
— Я? — глупо брякнула Юля, решив притвориться наивной дурочкой, которая забыла, что существует такое понятие как «часы».
— Котикова, почему Вы улыбаетесь? — вкрадчиво поинтересовалась учительница.
И вот здесь Юля прокололась. Она улыбнулась шире, чем того позволял случай — если он вообще позволял в этой ситуации улыбнуться.
— Здесь улыбаться имею право только я! Остальные получают либо так нужные мозгам знания, либо получают по этим же самым мозгам! Котикова, что Вы выбираете: н-ку в журнале или ответ по домашней работе?
Кареглазая честно задумалась. Н-ок у девушки за две недели наскреблось не так уж и много, но такими темпами ее могут выгнать из школы за многочисленные прогулы. С другой стороны, домашнюю работу девушка не выполнила, потому что стащила у Марины ноутбук, пока та была на совещании, установила на него стратегию и долгое время в нее резалась, покуда у нее не отняли компьютер.
— Н-ку?
— Неверный ответ, Котикова, — прошипела Надежда Викторовна. — Можете оставить свой портфель, а затем идти к доске и отвечать то стихотворение, которое Вы, я очень в это верю, выучили. Я могу рассчитывать на высшее исполнение?
— Да, разумеется, — с каменным выражением лица произнесла Юля, в этот момент желая провалиться сквозь землю, нежели предстать перед всем классом и хорошо поставленным голосом произнести «э-э-э».
