Кареглазая посмотрела на преподавательницу, и в мыслях невольно пронеслось: «Тут вообще хоть какой-нибудь намек на мужиков есть?»
Молодая учительница, видно, закончившая недавно университет девушка, была брюнеткой с серо-голубыми глазами и белоснежной кожей.
«Прямо Белоснежка, только волосы длиннее…» — подумала Юля и, выслушав то, что ей сказала Жанна Владимировна насчет того, что Юле необходимо принести справку и т. д., покивала головой и стала в строй.
Пока шла перекличка и девушек отмечали в журнале, кареглазая осматривала школьный стадион и с грустью вспоминала школу, из которой ее выгнали. Там стадион был не такой. У него было асфальтовое покрытие, где, упав, можно было разодрать колени по самые уши, но дело было не в этом. Стадион был очень старый и походил на маленького сморщенного старичка-бродягу. Каждая ямочка, каждый камень, выступавший из земли, казался морщинкой на лице. Юле частенько было обидно за стадион. Несколько раз она даже ходила к директору, маленькому, толстому и лысому дядьке, который постоянно твердил, что денег у школы нет на ремонты всяких стадионов, хотя кабинет самого директора был оснащен новым компьютером, принтером, длинным столом, сделанным из красного дерева и кожаными креслами бордового цвета. Стадиону же в этой школе позавидовал бы любой университет, который так или иначе был связан с физкультурой.
— Котикова!
— Да-да, здесь, — махнув рукой, буркнула Юля.
— Надо говорить не «здесь», а «я». И еще делать шаг вперед с левой ноги, — произнес кто-то рядом.
— Какая забота обо мне! — огрызнулась Юля, увидев, что это была Марина.
— Котик, не дуйся, тебе не идет, — с другой стороны от Юли стала Яна.
— Я не котик!
— Котикова же, — коварно улыбнулась девушка, ловко уворачиваясь от сыплющихся ударов.
— Так! Отставить! — прикрикнула на Яну Жанна Владимировна.
Яна немедленно остановилась и, плутовато улыбнувшись, послала учительнице воздушный поцелуй. Та, сделав вид, что ничего не заметила, отвернулась с оскорбленным видом и стала продолжать перекличку. То, что случилось, видели только Юля и Марина.
Светловолосая, привыкшая к подобному отношению Яны к другим людям, лишь осуждающе покачала головой, словно говоря этим «ну не на людях же, и не с учительницей». Челюсть Юли сейчас пробила покрытие стадиона и мирно покоилась на земле-матушке. Сказать, что кареглазая была шокирована поведением Яны, это не сказать ничего. Еще больше Юлю поразило то, что Жанна Владимировна никак на это не прореагировала.
