Обнять, предать и обмануть,
Преподнести Вам страсть на блюде
И с головой в нее нырнуть!
Но лишь немногие умеют
Так нежно, чутко, не тая,
От вздоха одного робея,
Шепнуть: «Я навсегда
Люблю
Тебя».**
— Это…
— Не надо слов, — улыбнулась Аня.
Юля удивленно взглянула на девушку, но потом, словно до нее снизошло озарение, чуть-чуть улыбнулась и, кивнув, промолчала.
Кареглазая еще немного посидела с рыжей, однако пора было спускаться к завтраку. Аня отчего-то отказалась идти вместе с кареглазой, так что Юля, изумленно застыв у двери, спросила, в чем же дело. Оказалось, что и Аня собиралась уезжать на Новый год домой, и девушке необходимо было собрать вещи. Когда кареглазая спросила, когда уезжает рыжая, Аня виновато покачала головой и ответила, что не скажет.
— Ты не обижайся только, ладно? Я просто не хочу, чтобы она знала…
— Яна?
— Ты ведь ей не скажешь?
— …Знаешь, скажу, — улыбнулась Юля и, попрощавшись с удрученно вздохнувшей девушкой — Аня не отговаривала кареглазую, так как это все равно было бесполезно, — спустилась в столовую.
— Манать, Татьяна Зеленоглазовна Таксичка! — Юля негодовала и грозилась сожрать не свою булочку. — Какого пьяного стаканчика и нетрезвого лысого гнома ты валишь домой? И на тех каникулах ты была дома, и на этих будешь?! Ну, ты даже не такси мне больше…
— Юль, прости, что так получается. Просто Новый год все-таки семейный праздник… — виновато смотрела в сторону Таня. — Эх, если хочешь, я останусь, ладно.
— Стоп! Нет!
— Ты не хочешь, чтобы я осталась? — улыбнулась девушка.
— Да нет же! — крякнула Юля. — Я хочу, но ты не должна идти ради меня на такие жертвы. Не волнуйся, у меня тут останется опора и поддержка, муахаха! Так что я не пропаду!
— Точно? — с сомнением взглянув на какой-то уж чересчур самоуверенный вид девушки, спросила Таня и на всякий случай отодвинула свою булочку подальше от кареглазой, так как та уже каким-то загадочным образом успела приблизиться к продукту хлебного производства.
— Так точно!
— И кто же будет этой опорой и поддержкой? Я же уезжаю.
— Ну…
— Ира?
— Она уехала, — хныкнула Юля.
— Аня?
— Она уезжает, — в глазах блеснули слезинки.
— Инна?
— Она никогда не уедет…
— Не надо так, — осуждающе покачав пальцем перед лицом Юли, произнесла Таня.
— Да шучу я, — буркнула девушка.
— Остается только Яна.
— Она частенько с Мандариной ходит… — последнее девушка выговорила уже в стол: сложив на нем свои руки, девушка положила на них голову, и теперь звук ее голоса долетал до зеленоглазой как-то отстраненно.
