— Спасибо тебе…
— Не надо, — глухо отозвалась кареглазая.
— Оставим его здесь.
«Что я несу? Кого оставим? Котенка? Мало мне того, что уставом запрещено держать у себя в общежитии домашних животных, так еще же и эта проклятая аллергия. Но как я могу отказать ей, у нее такой вид, словно я у нее последнее отбираю…» — происходила ожесточенная борьба холодного рассудка со стремительно таявшим сердцем.
— Нет, — тихо произнесла кареглазая.
— Разве не мой подарок? — развернув к себе Юлю, подняла вверх одну бровь Марина, а затем чихнула, чем нарушила всю серьезность момента.
— Твой, — все также тихо ответила Юля.
— Давай пока оставим его Яне?.. Апчхи!
— Уверена? — кареглазая подняла глаза на девушку.
— Да, — тепло улыбнулась Марина.
Что-то до боли тепло и прытко екнуло внутри у девушки, стоило Юле лишь посмотреть на улыбку тонких губ светловолосой. Тонких, мягких и теплых губ. В памяти кареглазой тотчас всплыли недавние картины, а с ними поднялись на поверхность и все те чувства, которые испытывала при этом девушка. Ноги, и без того уставшие, внезапно стали ватными, а сердце опять предприняло попытки к бегству из грудной клетки.
— Апчхи!
Лишь это вернуло Юлю к реальности. Девушка мотнула головой и неуверенно улыбнулась.
— А ей вообще котенка можно доверить?.. С-с-с-с! — шикнула Юля, когда Марина помазала перекисью водорода очередную ранку девушки. — Больно же, Мандарина!
— Терпи, — отозвалась девушка. — Яне можно доверить гораздо больше, чем ты думаешь.
— Да знаю я… АЙ, ГОСПОДИ, ПОЧЕМУ ТАК ЩИПЛЕТ?!
— Потерпи немного. Сидела же спокойно, когда я ноги и руки обрабатывала… а еще и спина впереди, и, видимо, живот… Боже, и где ты умудрилась?..
— Я котенка спасала… — обиженно протянула девушка.
— От нашествия пришельцев, что ли? — усмехнулась Марина.
— Я с дерева его пыталась достать.
Рука Марины замерла, девушка резко отвела взгляд от ранки и испытывающе посмотрела в карие глаза. Юля поежилась от такого взгляда. Казалось, светловолосая видит девушку насквозь и старается прочесть недосказанное.
— Ты упала с дерева? — тихо, очень тихо спросила Марина.
— Д-да… А чо, нельзя?..
Светловолосая еще секунд двадцать пронзала взглядом кареглазую, а затем, бросив кусок ваты на стол, уставила руки в бока и, смотря куда-то мимо, подошла к подоконнику. Объяснять свое поведение девушка не хотела, поэтому просто делала так, как считала нужным. Она была и расстроена, и взбешена, и взволнована одновременно. Сразу несколько чувств рассекали душу девушки, словно одинокие корабли, соревновавшиеся на морской глади.
