Несмотря на тяжелые веки, я старался смотреть на Паскаля осмысленно, поддерживая светскую беседу.
– Послушайте, у вас такая симпатичная внешность! Вы похожи на кого-то из французских актеров…
– Спасибо за комплимент, но это все мелочи – как мы выглядим и на кого похожи… Не представляете, как я рад, что вы говорите по-французски! Благодарю небеса – вот это настоящий подарок! Сто лет не говорил на родном языке, боюсь, скоро начну забывать отдельные слова…
– Наверное, английский скоро станет для вас вторым родным языком.
– Уже стал! Кстати сказать, сейчас мы с Нелли уходим домой – беспокоимся за старших детей, которые остались с племянницей Нелли. Но завтра прошу вас – приходите к нам в гости! Это совсем недалеко, прямо за вашей плантацией кофе! Будем ждать. Обещайте, что придете!
– Непременно приду, обещаю.
Звезды подмигивали мне, а на востоке вдруг всплыл серебристый шар сияющей луны, показавшийся мне нереально огромным.
– Приветствую тебя, волшебница луна…
– Ален, с кем это ты там разговариваешь?
– Никто не желает добавки?
– Луна…
– Так, мой дорогой, давай-ка отправляйся спать! Немедленно! Разговоры с луной и все в том же духе. Томми, пожалуйста, отведи Алена в его комнату и на всякий случай запри – не дай бог, отправится гулять по лунным дорожкам…
Помню, я еще хорохорился, пытался протестовать, отчаянно доказывая, что давно уже совершеннолетний мальчик и вполне могу обойтись без советов мамочки, при этом где-то на втором плане в качестве сопровождения звучал неприятный, хрипловатый смех полковника, который так и сидел молчком за столом, смачно жевал бесконечную добавку, запивая пивом.
– Но я…
– Спать!..
– Ложись и закрой глаза…
– Спокойной ночи!..
Как только прозвучали последние слова, произнесенные решительным голосом Томаса Шнайлера, я уснул – словно то был некий таинственный код, отключивший мое нетрезвое сознание.
Мне снилась Соня: под серым непрерывным дождем она стремительно удалялась от меня в городской толпе, то и дело мелькая среди мокрых зонтов и чьих-то спин в совершенно одинаковых серых плащах. Все вокруг было серым, унылым, холодным и расплывающимся: смутные очертания фигур, едва различимые лица, бесконечные безликие улицы.
Пожалуй, я и сам не знал, почему мне было так важно догнать Соню и куда она столь стремительно удаляется. Собственно, в самом понимании не было особого смысла, ведь все для меня было вполне привычно: Соня, как всегда, исчезала, а я, как всегда, пытался ее догнать.
