— Господи, да не знаю я, что делать! Ты укажи, Ты направь! Куда мне грешной разуметь, что тут происходит и какое в том вразумление… Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, молитв ради Пречистым Твоея Матере, преподобных и богоносных отец наших и всех святых помилуй нас. Аминь.
Даша сначала даже не поняла, что произошло. Механически, вслед за бабушкой опустилась на колени. Все лампады и свечи зажглись одновременно. И не с хоров, а откуда-то из-под самого купола многоголосно зазвучало:
— Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный…
Полифония, гармония, полёт голосов в этом пении были такие, что умиление и покой охватывали душу, и она начинала существовать в теле совершенно обособленной сущностью. Даже, можно сказать, со своим собственным сознанием.
— Бабушка, что это? — прошептала Даша.
— Тише… — только-то и сказала бабушка.
— Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение… — голоса, разделённые по высоте и каноном с опозданием на половину, может быть, такта, набирали силу.
Галина Петровна тихо произнесла:
— Думала сначала, в прелесть впала… Но мы же в храме… Ты видишь у царских врат?..
— Нет, я не вижу. Только слышу.
— Ангелы, — с содроганием в голосе, но твёрдо определила Галина Петровна.
— Иже Херувимы тайно образующе, и Животворящей Троице Трисвятую песнь припевающе…
— Благословен грядый во имя Господне, осанна в вышних! — ответила хору бабушка, и на вопросительный взгляд внучки ответила: — Так надо, так еврейские детишки Христа при входе в Иерусалим приветствовали.
— Двери, двери, премудростию вонмем! — лёг поверх хора мужской голос.
И в этот момент со стороны входа прозвучал вопрос Никонова:
— Господи, что это?
И хор умолк. Свечи погасли так же неожиданно, как загорелись. Только запах ладана оставался под гулкими сводами.
— Принесла нелёгкая, — вздохнула Галина Петровна.
На пороге стояли, ошарашенные и смущённые, Никонов, увешанный оружием, Михаил Давыдович с широко открытым ртом, озадаченный Эньлай и Макар, который опустился на колени, склонив голову. Он и заговорил первым:
— Не вовремя мы.
— Это из-за меня всё прекратилось, — решил Никонов.
— А может, из-за моей китайской рожи… — поддержал Эньлай.
— Может, и из-за вас, — сказала Галина Петровна, но покосилась при этом на Михаила Давыдовича.
— Это что было, чудо какое-то? — спросил профессор.
Ему никто не ответил.
— Мне показалось, я слышал голос отца Сергия, — задумчиво сказал Олег.
— Мне тоже, — подтвердил Макар.
