После того как я налил себе в свой, что характерно, стакан и выпил, то почувствовал себя ещё более расслабленно и нагло спросил:
— Так чего тебе надо, дьявольское отродье?
— Твоё хамство может быть наказуемо, — предупредил бес.
— Если б ты мог, ты бы давно меня испепелил, — самоуверенно заявил я. — Могу себе представить вашу атаку…
— Не можешь! — рыкнул он так, что ураганным порывом пригнуло деревья вокруг и земля под ногами задрожала.
И это действительно было страшно. Если б я не был в средней стадии опьянения… А так, как он там выразился, алкогольная атараксия по системе: «а нам всё по…, хуже не будет». Хуже только, когда похмелиться нечем.
— Перестарались мы с тобой, — заметил он, несколько обмякнув, — ты как заспиртованный урод из кунсткамеры.
— От урода и слышу… Как хоть тебя зовут?
— Можешь называть меня Джалиб. Хотя это только одно из многих имён.
— Имя моё легион… — вспомнил я.
— Да знаем мы, что ты грамотный.
— Ну и что вам надо от грамотного алкаша?
— Нальём?
— Запросто.
— Да закуси ты огурцом. Уверяю, эта банка из магазина на окраине города.
— Уговорил, бесова душа. — Я не только захрустел маринованным огурцом, но и позволил себе отломить корку «бородинского».
— Ну? Нормально же?
— Вкусно. Только ты, Джалиб Люциферович, не усыпляй мою бдительность. Я ж понимаю, что система у вас простая: кнут и пряник. И сколько я тут перед тобой ни буду хорохориться, на твоём поле я всегда проиграю.
— Я, Макарушка, не обманывать тебя явился, — наклонился к столу бес, плеснул себе в бокал и даже выпил лишнюю, как поступают все заядлые собутыльники для поддержания откровенности. — Эти фокусы, как ты говоришь, для идиотов годятся. А их нынче, сам знаешь, плюнь в любую сторону — не промахнёшься. Я торговаться с тобой хочу.
— О как! Да мне хоть электронное бабло, хоть золото, хоть дворец — по барабану! Чипа-то нет!.. — я показал ему правую руку, а другой откинул волосы со лба.
— Да знаю, — поморщился он. — Вы, русские, особенные. Знаем мы про ваше добровольное чип-кодирование. Стал бы я тебе предлагать то, что уже давно цены не имеет.
— Ну и что тогда? — я откинулся в кресле, как хозяин положения.
— «Мастера и Маргариту» читал?
— В детстве. Автор-то у вас?
— Не твоего ума дело. Значит, читал?
— Дальше.
— Помнишь концовку. Про покой?
— Покой нам только снится… — вспомнил я какой-то лозунг из социалистического прошлого.
— У тебя будет свой остров. На нейтральной территории. Дом. Ты ни в чём не будешь нуждаться. Вечность! Вечность эта закончится тогда, когда сам ты этого пожелаешь… Сам!
