Петя принес этот цветок из дому и очень переживал, что Семушкин повадился использовать гераньку вместо пепельницы, но долгий опыт общения с сержантом показывал Пете всю бесполезность увещеваний, поэтому он только вздохнул и отвернулся.
– Мне говорили, что от пепла никакого вреда растению нет, – сказал Семушкин, словно прочитав Петины мысли. – От него цветы растут еще лучше. Как от удобрения. Пепел вообще штука полезная. Мой дед, например, рассказывал, что он пеплом раны присыпал во время войны. А еще говорят, что на Западе пепел принимают в аптеках, двести долларов за килограмм.
– Твоя мама, наверное, пепел тоннами сдавала, когда беременная была, – буркнул Петя, но Семушкин не обиделся – наверное, не понял намека.
– Так что, Трофимов, можешь искать себе другую работу, – снова завел свою волынку капитан. – Мы – фирма ненадежная. Вот поработаем еще пару месяцев, и закроют. Мне-то что? Мне все равно на пенсию… А ты бы подыскивал пока что-нибудь подходящее, пока не поздно.
Дежурный поднялся, чтобы вытряхнуть из яйцеобразного заварного ситечка старую заварку, но крышка ситечка никак не поддавалась, как ни старался капитан ее сковырнуть.
– Дайте сюда! – раздраженно сказал Петя, забирая у дежурного ситечко.
Он повернул крышку ситечка по оси так, чтобы выступ на верхней половинке попал в специальное углубление на нижней. Крышка ситечка легко отскочила.
– Во, блин! – искренне удивился капитан, следя за Петиными манипуляциями. – Далеко пойдешь!
Пока дежурный заваривал чай, Петя сполоснул над раковиной стаканы.
– Цветок свой полей, что-то он привял, – посоветовал капитан.
– Это от дыма, – ответил Петя, – и пепла твоего хваленого.
Усевшись, он и сам задымил сигаретой за компанию, хотя дома, в обычной жизни, никогда не курил.
Семушкин задремал, сидя на стуле. Дежурный достал из «дипломата» целлофановый кулек с бутербродами, налил в свой стакан чаю и принялся обедать.
– Бери, угощайся, – с набитым ртом сказал он, придвигая поближе к Пете бутерброды с маслом и сыром, но Петя, как ни был голоден, предпочел воздержаться.
Ему портило аппетит живое воспоминание о желтых прокуренных капитанских челюстях.
– Голодай, интеллигент, – пожал плечами дежурный, с аппетитом уминая кусок за куском. Слово «интеллигент» он произнес с украинским акцентом, что еще больше должно было показать его дистанцированность от означенной социальной группы.
Петя вытащил из своей заначки книгу, открыл на заложенной странице и попытался углубиться в чтение.
