Когда она с жаром объясняла мне все преимущества такого маскарада, у меня невольно возникло подозрение, что во всем этом ее, в первую очередь, привлекает возможность сыграть неожиданную для нее роль. И, честно говоря, эта мысль отнюдь не успокоила меня, хотя бы потому, что «Клуб» в каком-то смысле тоже был театром. Но здесь признавались только виртуозы, а посредственная игра могла плохо закончиться для не в меру самонадеянного актера.
Но как бы там ни было, мы пришли к определенному соглашению. Хотя, справедливости ради следует заметить, это было очень нелегко.
Ровно в шесть вечера мы вышли из мастерской. Гараж был недалеко. Отец полностью доверял ей и, уезжая, сам отдавал ключи и от гаража и от машины. Оказавшись в салоне автомобиля, мы с минуту посидели молча, вспоминая, что должен делать каждый из нас, а потом не спеша тронулись.
На нас было страшно смотреть. Я с трудом сдерживал хохот, стараясь не смотреть на себя в зеркало заднего обзора. Лала потрудилась на славу. В таком виде меня, как говорится, и родная мать не узнала бы. После ее художеств я постарел лет на десять, под глазами появились тяжелые мешки, глубокие морщины бороздили лоб. Нос, приобретя грушевидную форму, наводил на соответствующие предположения о наличии пагубных привычек у его обладателя.
Но и сама она выглядела не лучше. Космы ярко-желтых волос торчали в разные стороны, создавая невообразимо пышную прическу. Густо наложенный макияж превратил ее приятную мордашку в нечто, напоминающее ритуальную маску какого-нибудь африканского шамана. И, откровенно говоря, я усомнился, что ей в таком виде удастся сыграть свою роль. Она вряд ли могла привлечь кого бы то ни было. Скорее всего, она способна была испугать до смерти, но тогда возможному клиенту потребовались бы несколько иные услуги.
Наконец, мы доехали до этого хитрого ресторанчика. Машину я остановил недалеко от «Клуба». Лала пошла туда одна. Ей следовало сделать следующее.
Войдя в зал, она должна была подойти к буфетчику и передать ему записку покойного Алика, где на обратной стороне было указано время, место, а также условия опознания тех, кто приедет на встречу. И после этого сразу уйти из ресторана. На все это ей отводилось от силы пять минут.
Почему буфетчику? Ответ был прост. Все знали, что еще с незапамятных времен в «Клубе» установилось правило, согласно которому все связи с местными «тузами» осуществлялись только через этого посредника. А выйти непосредственно на «тузов» я решил по очень простой причине. Как всем было известно, Алик общался только с «авторитетами». Поэтому только они и могли что-то знать о его проблемах. Хотя я не был уверен, что они захотят мне помочь. Но, как говорится, попытка не пытка.
