— Слушайте, — сказал Орландо. — Может быть, решим эту дилемму позже, в более спокойной обстановке? Ваши вопросы не из тех, на которые можно ответить без основательного обдумывания.
Маргарет Кюн взъерошила волосы и закинула ногу на ногу. Должно быть, она покупала брюки на четыре размера больше. Даже закатанные на лодыжках, они, тем не менее, доходили ей чуть ли не до подмышек. Попытка строить из себя клоуна.
Зануда-клоун. Маргарет-Софья. Та вваливалась со своим раздражительно прекрасным настроением, эта взялась бог весть откуда со своими колбасными вопросниками… И та, и другая одинаково не вписываются в основное действие.
— Я останавливался у вашей сестры — в отеле «Оперхаус» не было мест.
Она сложила бумаги, закрутила колпачок ручки и запихала все это в огромную сумку.
— Тогда вы знакомы с кланом Кюнов.
Он кивнул головой.
— Экземплярчики — просто конец света, — пробормотала она.
И издала резкий визгливый смешок. Эта роль была явно написана для сопрано. Она достала сигарету, нащупала пепельницу и извлекла из кармана куртки на животе зажигалку весом с полкило. Словно из паяльной лампы, из зажигалки вырвался сноп пламени, и смолистый запах крепкого табака прошиб тенора до самых бронхов.
— Психи, — сказала она. — Одно слово — психи.
Орландо закашлялся.
— Всего лишь безобидное старческое слабоумие…
Она затянулась с такой силой, что раскаленный кончик сигареты осветил панель приборов, и из каждой ее ноздри выползло по едкому облаку.
— Нет, они не слабоумные. Они психи. Это разные вещи.
Психоз иногда заключается в том, что ты считаешь психами окружающих. По поводу и без. Он оторвал взгляд от дороги и повнимательней рассмотрел спутницу. На отвороте ее куртки был пристегнут светящийся пластиковый скелетик, косточки которого едва заметно пританцовывали. Девчонку, способную нацепить подобную вещицу, нельзя считать полностью здоровой.
— И в чем же это выражается?
Снова смешок. На этот раз он утонул в клубах дыма в стиле паровозов тридцатых годов.
— Долго объяснять. Слишком долго. Одна очень старая история.
Она, видимо, курит не табак, а самый что ни на есть настоящий уголь. В детстве, во время религиозных бдений в Педрасене, старики выпускали из своих трубок похожие клубы дыма, и тогда Орландо казалось, что они все скоро умрут от тяжелых ядов, проникающих им в глотки.
— И что же вы с Каролой делаете в этом доме?
Она вжалась в сиденье.
— У меня с ними больше нет ничего общего. Я уехала.
— Но вы возвращаетесь.
