Сара не могла унять дрожь. Правда, вызвано это было скорее страхом, чем холодом, пронизывавшим ее до костей, и все же она отстранилась от огня, сняла перчатки и положила их рядом с фонарем, чтобы высушить, потом сняла плащ.
Тепло, струившееся от огня, слегка согрело ее, но не могло успокоить. Она знала, что через несколько минут заявится Уэбстер и, возможно, попытается даже применить силу.
Сара могла бы совладать со своим страхом, если бы не воспоминание о последнем визите Уэбстера, когда ей чудом удалось избежать посягательств на ее добродетель. Неожиданное возвращение тетки отрезвило его, но сегодня ночью она была вооружена только собственной решимостью и трезвым умом, чтобы защитить себя.
Она протянула дрожащие руки к огню и закрыла глаза. На этот раз, поклялась она себе, все будет иначе. Она не желала провести остаток жизни в роли жертвы и придумала, как отвратить Уэбстера, заставив его больше не докучать ей. Изгнать его раз и навсегда.
После того как он упал еще несколько раз и на лбу его снова начала кровоточить рана, Томас наконец остановился и прислонился к стволу дерева. Огонек, за которым он следовал, как ему показалось, несколько часов, исчез совсем. Он снова оглядел лес и нигде не заметил никаких отблесков света.
Он сел, прислонившись к дереву. Тело его до того закоченело, что он перестал его чувствовать. Томас не без внутреннего сопротивления признал свое поражение и покорился судьбе.
Не было больше никакого ангела. Не оставалось надежды на спасение. Но он не хотел, он отказывался умирать здесь! Было бы просто позором замерзнуть и умереть в лесу после того, как он выжил на войне и вернулся с нее без единой царапины. Мысль о возможности одержать победу согрела его душу.
И свет вновь появился.
Теперь он был ярче, чем прежде. И горел ровнее. Он струился из окошка маленькой хижины, примостившейся посреди прогалины всего в нескольких сотнях ярдов от него.
Собрав остаток сил, Томас тяжело зашагал по глубокому снегу к хижине. Когда он упал на колени и не смог снова подняться, он пополз. Силы убывали с каждым ударом сердца, но он все-таки продвигался вперед. Дюйм за дюймом по холодному снегу он продолжал ползти даже тогда, когда свет в окошке начал меркнуть.
Предпринятая им попытка позвать на помощь не увенчалась успехом, потому что из его горла вырвался только шепот, заглушенный ветром.
Стул, на который Сара взобралась, шатался, но она все-таки ухитрилась закрыть единственное окно тяжелой драпировкой.
