Здесь стояло нечто вроде старой полуразвалившейся харчевни с вывеской, на которой еще можно было различить название: «Виноградные гроздья». Вывеска от старости почернела, и буквы на ней были почти не видны, но саму ее трудно было не заметить, потому что она очень четко вырисовывалась на фоне неба и серых лугов. Хотя надо сказать, что вид это заведение имело не более приветливый, чем виселица. Окинув взглядом неказистое здание, Марч заметил, что выглядит оно так, будто вместо вина здесь подают уксус.
– Хорошо сказано, – оценил Фишер. – Да так оно и есть, если вы настолько глупы, что станете заказывать здесь вино. Но пиво тут совсем неплохое, да и бренди тоже.
Марч, пребывая в некотором недоумении, вошел следом за Фишером в трактир, и возникшее у него смутное чувство отвращения отнюдь не растаяло, когда он увидел хозяина заведения, никоим образом не походившего на тех веселых и гостеприимных трактирщиков, которых описывают в романах. Этот тощий черноусый мужчина почти не раскрывал рта, зато черные глаза его почти все время находились в движении. Однако каким бы неразговорчивым он ни был, Фишеру все же удалось извлечь из него кое-какие сведения, для чего пришлось заказать пива и завести разговор об автомобилях (что, надо отметить, удалось ему далеко не с первого раза). Он явно считал трактирщика большим знатоком машин, посвященным во все таинства устройства механизма, управления и ошибок управления этими средствами передвижения. Фишер ни на миг не спускал с собеседника пламенного взора, точно Старый Моряк в известной поэме[3]. Результатом этого загадочного разговора стало своего рода признание в том, что определенная машина соответствующего описания останавливалась рядом с трактиром примерно час назад, и из нее вышел некий уже не молодой мужчина, который обратился к хозяину трактира за технической помощью. На вопрос, не просил ли посетитель оказать ему помощь какого-либо иного рода, трактирщик коротко ответил, что джентльмен наполнил флягу и взял пакет бутербродов. И с этими словами не очень радушный хозяин торопливо вышел из зала и захлопал дверьми где-то в темных глубинах своего заведения.
Оглядев усталым взором пыльную, унылую комнату, Фишер в задумчивости уставился на стеклянный ящик с чучелом птицы внутри, над которым на стене висело ружье, похоже, единственное украшение этого безрадостного места.
– Пагги любил пошутить, – заметил он. – Хоть шутки его были обычно довольно мрачными. Но, когда человек покупает пакет бутербродов, собираясь свести счеты с жизнью, согласитесь, это уж слишком мрачная шутка.
