Не знаю почему, но я чувствовал себя в ответе за эту девочку. С какой, спрашивается, стати?
Тем не менее я бросился в коридор, надеясь, что на нас не напала банда «двоечников» или, еще хуже, отряд полиции.
Но дело было в самой Шанне — и ее положении. Начались роды, вероятно, преждевременные.
Кто-то перетащил ее на рваный матрас и пристроил возле старого складского стеллажа. Девушка упиралась босыми ногами в его железные стойки.
Вот вам и родильная палата. Грязь. Никаких инструментов. Не было даже лекарств, чтобы облегчить боль.
Корлисс, встревоженная и нервная, пристроилась между бедер Шанны.
— Ох, вы как раз кстати, — сказала она, как только я вошел в комнату. — Нам нужен сильный парень, чтобы держать ее за руки. — Помолчав, она добавила: — У вас есть имя?
— Да, Хэйз, — ответил я.
— Хорошо, Хэйз, держите ее покрепче. Очень крепко! Бедняжке придется туго.
Я встал за головой Шанны и взял ее за руки. Пальцы девушки так крепко впились в мои запястья, что из-под ногтей пошла кровь. Потом она снова начала кричать, проклиная Корлисс, меня и все на свете.
Корлисс терпеливо успокаивала девушку.
— Тужься изо всех сил, милая, — твердила она без конца. — Я знаю, тебе больно, но нужно тужиться со всей мочи. Давай. Тужься, моя девочка. Скоро все кончится. Обещаю. Тужься.
— Ты врешь! Вы все врете! Сволочи!
Так повторялось раз за разом, снова и снова.
Наконец показалась голова ребенка. Это выглядело невероятно. Словно какое-то чудо.
— Тужься! — кричала Корлисс. — Малыш уже выходит! Тужься! Еще чуть-чуть, Шанна! Честное слово, совсем чуть-чуть!
Девушка продолжала вопить и сыпать проклятиями — как вдруг все кончилось, и новорожденный мальчик, весь в скользкой крови, оказался на руках Корлисс.
Она подняла его повыше и внимательно, даже любовно осмотрела со всех сторон. Тельце было маленькое, но вполне здоровое. Ребенок резво забил ножками и зашелся в плаче.
Если не считать крови и торчавшей из живота пуповины, выглядел он точно так же, как Эйприл и Хлоя, когда мы с Лизбет в первый раз увидели их после инкубатора.
Крошечные. Совершенные. И бесконечно милые.
Я выпустил руки Шанны и встал. Пот тек с меня градом, за все время службы я никогда не чувствовал себя таким измотанным.
