Но я отмел эти мысли и затолкал их подальше в глубину сознания. Сейчас было важно только одно — выбраться отсюда. Только как это сделать? В Агентстве меня считали предателем.
Я проверил державшие меня путы. На мне была прошитая металлом смирительная рубашка, плотно стиснувшая всю верхнюю часть тела и крепко прижимавшая руки к груди. Толстые скобы на запястьях и лодыжках приковывали меня к железной койке. Они выглядели слишком прочными даже для меня… а ведь я был самым сильным человеком на свете, верно?
Верно.
Это была самая лучшая больница на земле. А я еще давно усвоил от мамы и папы одну простую истину: в большой силе кроется большая слабость.
Только как мне это использовать? Отсюда должен быть какой-то выход. Но какой? Что я могу сделать?
В большой силе большая слабость, повторял я про себя снова и снова.
Немного позже в тот же вечер датчики на моем кардиомониторе издали тревожный писк. Ровная синусоида пульса на экране резко подскочила вверх.
Через секунду аппаратура снова резко пикнула, потом разразилась целой очередью панических гудков. График сердечного ритма на дисплее заплясал как бешеный.
В палату вошел охранник с каменным лицом. Ни намека на сочувствие.
— Что здесь происходит? — рявкнул он.
— Мое сердце, — простонал я. — Колотится как сумасшедшее. Кажется, вот-вот взорвется.
Бросив взгляд на монитор, охранник быстро обернулся и бросил напарнику:
— Зови сюда врачей! Срочно! У него сердечный приступ.
Вот в чем заключался мой единственный шанс. Я был нужен им живым, а не мертвым: они хотели выяснить, как это произошло… как я стал самим собой.
В большой силе большая слабость. Это лучшая больница в мире: они не дадут мне умереть.
Мой пульс достиг трехсот ударов в секунду, но я продолжал его учащать. Когда в комнату вбежали санитары, на мониторе были все триста пятьдесят.
Я страдальчески скривил лицо, изображая мучительный приступ, хотя боль была действительно ужасной.
— Не могу… дышать, — простонал я. — Словно слон на груди топчется… Помогите! Пожалуйста!
— Что тут происходит, черт возьми? — гаркнул вошедший доктор. — Вы же следили за ним с центрального пульта. Еще пять минут назад с этим скунсом все было в порядке.
— Откуда мне знать, — пробурчал другой врач. — Я не трачу время на медицину для скунсов. Надо снять с него смирительную рубашку. И отвезти в реанимацию. У него пульс триста шестьдесят!
— Даже не думайте, — вмешался один из охранников. — Нам приказано не выпускать Хэйза Бейкера из палаты. Ни при каких обстоятельствах. Только в мешке для трупов.
