— …М-да, — прочитав документ, недовольно пробурчал хозяин двухэтажной дачи под Москвой, медленно маленькими глоточками отпивая коньяк из высокой рюмки золотистого цвета, — задачка, будь она неладна.
Приняв наконец решение, он потянулся к телефону правительственной связи.
— Здравствуйте, Федор Валерьянович, извините за звонок. Тут такое дело. У меня на столе лежит доклад одного нашего офицера. Да-да, мы его сами посылали. Но он, мягко говоря, копнул малость не в ту сторону. Так сказать, перестарался. Нет-нет, все распоряжения уже отдал, до Москвы он не доберется. Да и нашего Старостина, я думаю, мы, так сказать, аккуратненько… Что-что? Ну, что вы, Федор Валерьянович, все будет путем. Головой ручаюсь. Значит, операцию «Кобра» не сворачивать? Ясненько. Ну, будьте спокойны. До свидания.
И, положив аккуратно трубку телефона, Владимир Сергеевич еще долго с отвращением, как на какого-то гада, смотрел на телефон, от которого в любой момент можно было ожидать любой пакости, любого подвоха. На массивный черный телефон правительственной связи. Будь он трижды неладен…
В Грозном Вагиф оказался утром. В этом городе он был впервые.
Не спеша прогуливаясь по одной из центральных улиц, Вагиф с интересом знакомился со столицей Чечено-Ингушетии, о которой так часто упоминалось в оперативных донесениях. Он внимательно всматривался в лица прохожих, которые большей частью были приветливы и спокойны. Он неторопливо рассматривал здания дореволюционной постройки, которые своей своеобразной архитектурой придавали неповторимый колорит Грозному. Небольшому, по-своему уютному городу со своими проблемами, надеждами, с определенной неустроенностью быта, которая так характерна для большинства городов Союза.
В центре города Вагиф неожиданно наткнулся на букинистический магазин, где, к своему удивлению, нашел неплохую подборку книг о французских импрессионистах. Он перелистал каждый том, невольно ощущая исходящее от слегка пожелтевших страниц тепло рук их прежних владельцев. Потом долго разглядывал прекрасно выполненные иллюстрации, искренне удивляясь тому, как книги умеют сохранять в себе воспоминания о своем прошлом. Стоит раскрыть какой-нибудь томик стихов, и обязательно найдешь то полузасохший листок дерева, то открытку с уже поблекшим текстом, то явственно ощутишь аромат чьих-то духов.
И он купил эти книги. Но, купив их, вдруг отчетливо осознал, что потерял чувство реальности. Видно, все то, что произошло с ним за последнее время, оказалось настолько тяжким грузом для его уставшего подсознания, что ему было просто необходимо хоть несколько часов пожить обыкновенной жизнью, без страха и постоянного ожидания неприятностей.
