– Внимайте! – зычно выкрикнул глашатай. – Внимайте, о люди Константинополя, и восторгайтесь невиданной добротой нашего повелителя, великого базилевса Алексея, да продлятся его славные годы сотню раз по сотне лет! Сегодня его дочь Василике покидает родительский дом! С этого дня она – невеста, ее ждет долгое странствие к жениху! Посмотрите на нее, о жители града Константина, и подивитесь огромной силе отцовской любви! И пусть необыкновенная честь, оказанная великим императором своей дочери, послужит для всех вас славным примером!
Внимай, Константинополь! Сейчас ты узришь караван, что отправляется в долгое странствие. Принцесса Василике, да сохранят ее все боги под всеми небесами, в сопровождении сестры Феодоры и брата Мануила почтит мостовые прекрасной столицы Бизантия!
Гул одобрения прокатился по толпе.
– Узрите, о люди Константинополя, дары нашего повелителя своей дочери! Смотрите и ничего не пропустите, а когда будет близок ваш последний час, расскажите своим внукам и правнукам о величии могущественнейшего из базилевсов, что управляет судьбами каждого столь же ревностно, как управляет самой прекрасной нашей империей!
Глашатай проехал на некоторое расстояние вперед, остановился и вновь повторил все то, что произнес у ворот, через которые уже выдвигался свадебный поезд Василике. По сторонам от него ехали рабы принца Мануила, обеспечивая безопасный проезд.
Вскоре в широком проеме ворот появился всадник на сером в яблоках жеребце. Толпа жадно подалась вперед в стремлении рассмотреть его получше. Янычары с большим трудом сдерживали ее.
– Это принц! – крикнул кто‑то, и вся толпа тут же подхватила:
– Мануил! Принц Мануил!
Принц въехал в самую гущу народа. Он уверенно восседал на своем скакуне, и на губах его играла легкая улыбка. На нем был бело‑золотистый наряд, на руках сверкали перстни с драгоценными каменьями, а тюрбан украшал огромный кроваво‑красный рубин. Не обращая внимания на плети и окрики янычар, люди стремились прорваться к принцу. Женщины любовались его молодостью, а мужчины дрались за право коснуться его кожаных с золотом сапог.
Капитан стражи пробрался к принцу на своей лошади и взволнованно проговорил:
– Ты можешь пострадать, мой господин. Позволь моим людям рассеять чернь.
– У меня есть кое‑что получше твоих плетей.
Мануил запустил руку в мешок, прицепленный к седлу, достал оттуда пригоршню монет и швырнул их в возбужденную, ревущую толпу. Люди мгновенно расступились, бросившись собирать деньги. Принц пустил своего коня шагом, то и дело разбрасывая монеты. Толпа радостно ревела, и каждый раз в том месте, куда падали монеты, образовывалась настоящая свалка.
