– Не плачь, доченька, все наладится, все у тебя будет хорошо. А чужую семью разрушать нельзя, это грех большой! – Тамара Петровна как могла утешала Алю, гладила ее по голове, нежно прижимала к груди.
– Да, мамочка, да, я знаю это!
– Ну, вот поплакала и довольно, умывайся и приходи на кухню, я приготовила твой любимый украинский борщ.
– Хорошо, моя родная! Какое счастье, что ты у меня есть!
Пока Аля принимала душ, пришел Данька, с Жулькой. Прохладный душ сделал свое дело, она немного успокоилась и привела себя в порядок.
– Мама, привет! – Данька подошел и поцеловал ее в щеку. – Как ты?
– Все нормально, сынок! Как твои дела?
– Все классно, мам.
Жулька вертелась здесь же, около ног и настойчиво требовала свою порцию нежности.
– Гав! Гав! Гав!
– Ах! Ты разбойница! – Аля наклонилась и почесала Жульку за ушком, потом погладила ее по голове и по спинке.
Собачка весело завертела хвостом.
– Идите к столу, дорогие мои! – позвала из кухни Тамара Петровна.
Все дружно двинулись на кухню, и расселись по своим местам.
На столе дымился и благоухал свежим укропом и чесноком настоящий украинский борщ. На блюде лежала отварная домашняя курочка, фаршированная потрохами и гречневой кашей, своей очереди дожидались пузатые белобокие вареники с вишней, к которым на выбор в соусницах предлагались мед и сметана, в хрустальном графине, алел ягодный компот, ну и, конечно же, белый свежий хлеб, который, как известно, всему голова.
– Милая, мамочка, какая же ты у меня мастерица!
– Спасибо, доченька! Всем приятно аппетита!
– Спасибо, и тебе, мамочка, приятного аппетита!
– Спасибо, бабушка!
– Гав! – на минутку оторвала голову Жулька от своей миски, в которой был налит уже остывший борщ, с отварной курятиной, она, как истинно украинская такса, очень даже уважала борщик.
За вкусным обедом и неспешной беседой, Аля немного успокоилась и подумала: «Как хорошо, что у меня есть мамочка, сынок и даже эта Жулька, как же все-таки я люблю их! А о Геннадии лучше пока не думать, а то не дай Бог наломаю дров!».
Июль закончился… За окном стоял разноцветный август. Аля намеревалась впервые за три года съездить к морю в Ялту. И поскольку сын наотрез отказался уезжать из Харькова, а маме по состоянию здоровья, категорически было противопоказано пребывание на жарком солнце, то Аля решила ехать одна.
С тех пор, как они разошлись с Никитой, Аля старалась меньше встречаться со своими подругами, особо хороших новостей у нее не было, а по сто раз перемалывать свои неприятности ей вовсе не хотелось. Поэтому она все больше и больше привыкала к одиночеству, которое ей уже совсем не казалось таким неприятным.
