Будьте уверены, с уст Коко не слетит ни единого слова, даже отдаленно напоминающего медоточивую лесть, к которой так привыкла Мари-Элен, успевшая продемонстрировала свое новое платьице ближайшему окружению. Королева моды ограничивается короткой репликой:
– Оно ужасно. Просто чудовищно!
Эти ее слова послужили детонатором – за ними последовал взрыв отчаяния, юная дебютантка безутешна.
Но грядущий вечер таит в себе не одну неожиданность. Коко и не думает ограничиваться комментарием. Она оглядывается по сторонам и замечает красную шелковую штору с бахромой у себя за спиной.
– Спокойно, – говорит она, с таинственным видом изучая ткань. – Вот что решит все наши проблемы.
Она просит, чтобы штору сняли. Вооружается всевозможными подручными инструментами: ножницами, иголкой, булавками. И создает сказку. То, что получается, гораздо больше, чем просто платье. Теперь на Мари-Элен настоящее произведение искусства, отличающееся тонким вкусом и неподражаемой элегантностью. К тому же ценность ему прибавляет имя великой Шанель.
Бал получился сказочный. Целый вечер за Мари-Элен толпой ходили восхищенные подружки. Им хотелось знать, кто автор этого чуда.
У сказки Мари-Элен будет и продолжение – свадьба. Ее супругом станет Ги де Ротшильд, принц на белом коне.
Коко знала, что такое успех, весь мир был у ее ног. Но этот маленький эпизод всегда наполнял ее гордостью. На американской земле возродилось ее желание вновь стать королевой. Уменьшительно-ласкательное «Коко» никогда ей особо не нравилось.
– Нов роли Габриель мне уже скучно, – решает она.
Из ателье на улице Камбон она исчезает поспешно и в полном молчании.
На показе, знаменующем возвращение Коко Шанель, она так и просидела на лестнице, никем не замеченная.
– Пусть смотрят на мои платья, а не на меня, – говорила она в дни, предшествующие грандиозному событию. – И я вовсе не собираюсь отдавать дань моде. У меня другая цель – показать туалеты, которые давно уже ношу в своем сердце. И потом, все эти новинки, о которых говорят тут и там, – я их уже видела раньше. Париж носил их лет тридцать назад.
Но вот показ завершен… Растерянные лица тех, кто покидает зал, говорят о многом.
Люсия Буте возвращается в хаос закулисья, где модели снимают с себя платья и натягивают их на манекены.
– Отлично, девочки, – говорит она с серьезным видом, – если вы понадобитесь, с вами свяжутся.
Обернувшись, Люсия внезапно замечает Коко, застывшую у входа.
– О, мадемуазель… – произносит помощница дрожащим голосом. – Я только что сказала девушкам, что мы скоро свяжемся с ними…
