– Интересный взгляд на крепостное право, Левцов. К понедельнику я ожидаю от тебя сочинение по «Недорослю». Итак, – учительница обвела взглядом паству, – кто хочет ответить на вопрос?
За окном футбольное поле медленно покрывалось чайками. Дворняги исчезли.
Лабораторную предстояло делать в парах. Физичка старалась распределить нас так, чтоб каждому ученику достался новый напарник. На этот раз мне выпала честь сидеть с Кузей – Лизочкой Кузякиной, входившей в пятерку самых популярных девчонок класса. Кузин папа заведовал сетью кафе-кондитерских, опутавшей юго-западные районы города и приносившей доход, гарантировавший поступление единственной дочки в самые престижные вузы. Но до Кузи как-то не доходило ее счастье, так что она училась на круглые пятерки и писала в тетрадях тоже круглым, каллиграфическим почерком.
Разложив перед собой красочные канцелярские принадлежности, Кузя наклонилась ко мне, стараясь не дотрагиваться, и прошипела:
– Ничего тут не лапай, Левцов! Я сама все сделаю и даже списать дам. Ты только руки держи от приборов подальше!
Я растянул губы в улыбке вампира:
– Спокойно, Кузя, а то с тебя замеры можно будет делать. – Раскрыл тощую тетрадь и нацарапал тему лабораторной: «Измерение температуры нити лампы накаливания».
– Ты не понимаешь, – соседка по парте поджала губы. – Тебя все равно из школы исключат, а мне в колледж поступать, мне пятерка нужна по физике!
– Вот спасибо тебе, Лизавета, за веру в мои силы! – от души поблагодарил я и демонстративно засунул руки в карманы. – Твори!
Пока Кузя собирала цепь, от старательности закусив кончик языка, я потихоньку чертил в тетради схему со всеми полагающимися реостатами, ключами и прочими причиндалами. Только вот вместо лампочки 6,3 В я изобразил Кузю, замыкающую цепь зубами, с кусочком торта в пышном каре вместо короны. Я как раз заканчивал горящую свечку на верхушке торта, когда Лизочку разобрало любопытство.
– Покажи-ка, – бесцеремонно оттолкнув мою руку, она дернула тетрадь на себя. Очевидно, мои достижения в области электромеханики превзошли все ее ожидания. Кузя задохнулась, щеки вспыхнули, губы задрожали.
– Ну, Левцов! Ты… Ты… Настоящий псих!
– Ты же сказала, чтоб я не трогал приборы. Надо же мне было руки чем-то занять, – спокойно пояснил я.
Глядя мне прямо в глаза, Кузякина с треском порвала мою тетрадь пополам.
Бродившая между рядами физичка была тут как тут:
– Как у вас продвигается? Уже сняли измерения, Лиза? Левцов, почему ты ничего не пишешь?
