Наша философия – стремление к удовольствию. Любой человек стремится быть удовлетворенным – сытым, любимым и самодостаточным. Мы даем пришедшему к нам все это, и его долги отходят на второй план, забываются и улетучиваются. Мы работаем коммуной там, где никто не берется, и получаем за это настоящие деньги и привилегии, о которых остальные могут только мечтать. Смотри, у нас чистый воздух, из кранов течет вода, и стены обшиты деревом! Ты где-нибудь еще видел такое?
– Если честно, нет, даже в государственных учреждениях повсюду песок. Так что, вы хотите сказать, что государство знает о вас? Откуда же такие деньги, и почему тогда везде на афишах вас разыскивают и грозятся убить?
– Тут все гораздо проще, чем ты думаешь. Мы нужны государству как антипод, как что-то неправильное и плохое, как враги. Иначе обществу не с кем будет бороться, и люди начнут задумываться, что вокруг них что-то не так. Они по уши в долгах, и какой десяток лет ничего не происходит. Для этого нужны мы – мы изредка мелко пакостим и что-то ломаем. Иногда устраиваем небольшие фейерверки, акции. Рушим здания, в которых никого нет, а те самые газеты, что ты разносишь, и телевизоры, что вы так усердно покупаете в кредит, раздувают все до уровня катастрофы. Народ, сплотившись против общей угрозы, еще плотнее сожмется в кресле. Ведь кто их будет защищать от таких подонков как мы, как не государство, не полиция, не армия? Мы элемент системы – необходимый элемент, без нас части мозаики не сойдутся воедино, не будут крепко держаться, как склеенные эпоксидкой. А самое главное… Главное для всех нас, и может стать главным и для тебя – мы никому ничего не должны. Посмотри: мы наслаждаемся жизнью в круговороте этого дерьма, и всех это устраивает.
С этими словами он поднес трубку от непонятного аппарата ко рту и вдохнул в себя сизый дым, на секунду став зыбким, будто в тумане и протянул ее Арсению:
– Не хочешь попробовать? – великолепная штука, на секунду даже забываешь, что ты есть.
Мальчик взял трубку, не в силах сопротивляться этому харизматичному человеку, и что есть силы, вдохнул. Секунду все его тело противилось этому инородному веществу, но потом Арсений ощутил вкус, и тот увлек в пучину сладострастия. Тело будто бы «зарябило» под натиском нереальности такого блаженства, и разносчик газет непроизвольно улыбнулся. Потом он выдохнул этот чудесный дым, и тот заволок его непроглядной пеленой, через которую проступали чудные видения, но потом все развеялось. Арсению захотелось еще, захотелось ощущать это всегда, сколько было возможно, но Лука с легкостью гимнаста выхватил трубку и поднес ко рту. Тут же его тело «зарябило» – сейчас мальчику стало это особенно заметно. Это было похоже на помехи на телеэкране, или же на плохо записанную видеокассету, но от этого становилось жутко. Присмотревшись, он заметил, что все, кто вдыхали из этого чаноподобного агрегата дым, на секунду начинали «рябить», а потом разражались диким смехом. Арсению стало страшно. Посидев еще немного, он понял, что голова начинает кружиться, и спасти от этого может лишь дым, но, удержав себя в руках, он стал продвигаться к входной двери. Голова начала непримиримо бороться с телом, заставляя конечности вяло двигаться, а когда Арсений отказался повиноваться, то и вовсе заболела, будто ее ударили о стену. Люди вокруг вдыхали дым, «рябили» и смеялись, и Арсению стало так страшно, как не было еще ни разу в жизни. Тут же возникла закономерная мысль:
