– Кто-то из твоего близкого окружения работает на Матроса, – спокойно сказал Павловский.
– И кто? – Седой сохранял спокойствие.
– У меня на подозрении было четверо. Троих проверил. Они чисты. Остался последний – твой личный секретарь.
– Что-о?! – Не смог скрыть удивления Седой.
– Несколько месяцев назад он трахнул дочку какого-то чиновника. На этом его взял Матрос. Она работает на Матроса. Обыкновенная подстава. Девка оказалась несовершеннолетней, написала заявление об изнасиловании и отдала заяву Матросу. И этой писулькой он держит твоего Колязина на коротком поводке. Так что вся информация, которой располагает твой секретарь, утекает к Матросу.
– Где он сейчас? – Седой взбешён, но сохраняет внешнее спокойствие.
– Им сейчас занимаются мои ребята. Не волнуйся, выложит всё.
– Позови его.
Павловский нажал на кнопку мини-передатчика в кармане пиджака. В комнату вошёл охранник.
– Пусть приведут Колязина.
Парень кивнул и вышел. Спустя некоторое время в дверь постучали.
– Войдите, – сказал Седой.
Двое мужчин втащили избитого человека, чьё лицо превратилось в кровавую маску. Боевики бросили его на пол. Мужчина застонал.
– Всё выложил, Владимир Сергеевич. Вот, – боевик протянул Павловскому кассету.
Павловский взял её, повертел в руках и засунул во внутренний карман пиджака, слегка улыбнувшись своим мыслям.
– Хорошо. Оставьте нас.
Боевики вышли. Колязин остался на полу.
– Встань, – тихо приказал Седой.
Секретарь, постанывая, поднялся. Правый глаз заплыл, губы разбиты. Седой взял пилочку для ногтей и медленно подошёл к Колязину, проводя пилочкой по ногтям.
– Ты знаешь, что такое «секретарь»? – вновь тихо спросил Седой, тряхнув серебристо-белой шевелюрой, которая когда-то была иссиня-чёрной и сводила женщин с ума. Хотя и этот серебристый цвет очень ему идёт.
Избитый кивнул.
– Да ни хрена ты не знаешь, – голос не повышался ни на йоту, оставаясь таким же тихим, размеренным и спокойным. – «Секретарь» – тот, кто умеет хранить в секрете доверенные тайны. А ты не умеешь. Ну, что скажешь?
– Сергей Викторович… – с трудом разлепил разбитые, окровавленные губы Колязин, – я не хотел… меня… меня подставили…
– Да, конечно. Я понимаю, – сочувственно сказал Седой. Голос не повышался. – Что, заставили? – почти ласково проговорил он.
– Д-да, – кивнул Колязин. – Сергей Викторович, простите меня.
– Конечно, какой разговор. Ты же не нарочно. К тому же, честно во всём признался. Если б только пораньше…
– Сергей Викторович, Вы меня прощаете? Да? – парень не мог поверить.
