Теперь у меня было то, что я хотела. И можно было начинать.
* * *
Директриса издательства, симпатичная женщина моих лет, с которой я была едва знакома, сразу же заметила мое состояние. Я все ей рассказала. Что мой сын уже две недели в коме и до сих пор не известно, кто его сбил. Что у меня из-за всего этого бессонница… Она взяла меня за руку. Рука у нее была мягкая и теплая. Мы несколько минут так и сидели, рука в руке. Потом она спросила:
– Хотите снова поработать со мной? Если вы откажетесь, если для вас это сложно в такой момент, когда сын в больнице, я пойму.
Я поблагодарила ее и сказала, что мне нужно что-то, чтобы отвлечься, чтобы не сидеть целыми днями в больнице. Тем более мне так или иначе нужно зарабатывать себе на жизнь… Произнеся эти последние несколько слов, я вдруг осознала, сколько в них иронии. Моя жизнь летит в тартарары, но мне все еще нужно на нее зарабатывать…
Она рассказала мне о работе, которую хотела мне предложить, – перевод американского романа, привлекшего внимание широкой читательской аудитории. Его издала под псевдонимом известная журналистка, которая не захотела раскрывать свое настоящее имя. Некоторые сцены имели откровенно эротический характер.
– С переводом я уже успела намучиться, – призналась издательница. – Особенно с горячими постельными сценами. Роман получается откровенно плохим. Вы – моя последняя надежда.
Она передала мне красную картонную папку с текстом.
– Посмотрите?
– А почему я? Вы прекрасно знаете, что это не по моей части. Я привыкла переводить пресс-релизы, маркетинговые тексты. Я очень редко берусь за книги, в особенности за романы.
Она улыбнулась.
– Да, я знаю. Но я вам доверяю. Вы посмотрите и скажете свое решение.
Вернувшись домой, я пролистала распечатку. Если брать политическую подоплеку, напомнившую мне о скандале вокруг Моники Левински, то роман можно было назвать интересным, да и написан он был профессионально. Что до эротики, то ее было много, и весьма откровенной. Причем автор называл вещи своими именами. Я не представляла, как смогу все это перевести. Язык был скорее американским, чем английским, к которому я больше привыкла. И вообще, зачем мне пускаться в эту авантюру? Зачем рисковать своей профессиональной репутацией? Я, конечно, нуждаюсь в деньгах, но не до такой степени, чтобы браться за столь сложный текст. «Вы – моя последняя надежда!» В другое время, при других обстоятельствах эти слова мне бы польстили. Я много лет нарабатывала репутацию, отказываясь работать в переводческих агентствах, чтобы сохранить свою свободу фрилансера, несмотря на то что денежные поступления поначалу были очень нерегулярными. Это было нелегко. Но я преуспела, потому что старалась делать все качественно и вовремя. Я преуспела, несмотря на тот факт, что многие не считают перевод достойной профессией.
