– Очуметь можно, но мне нравится, – ответила Касси с улыбкой, имея в виду организацию турне, и заказала белковый омлет и еще несколько блюд из раздела здорового питания в меню. Она уже многие годы была вегетарианкой. Фигура у нее была потрясающая. Оливия заказала салат – ее больше интересовала дочь, чем еда.
Потом Касси расспросила мать о бизнесе и путешествии. О своих братьях и сестре она не поинтересовалась. От них она тоже дистанцировалась и постоянно говорила бабушке, что все они марионетки матери, с чем Мэрибел не соглашалась. Оливия упомянула о книге, написанной Лиз. Касси сказала, что рада за нее. Она знала о многолетних метаниях сестры. Что касается Джона, она считала печальным тот факт, что он пожертвовал мечтами о карьере художника ради работы в бизнесе матери. Меньше всего она уважала Филиппа, считая его напыщенным снобом, а его жену Аманду просто терпеть не могла. Когда Касси покинула родной дом, ее братья и сестра уже имели семьи. Племянника и племянниц она с тех пор не видела, да и не горела желанием видеть. Она всегда говорила, что не любит детей. Они будили в ней малоприятные воспоминания о собственном детстве.
За обедом они говорили преимущественно на отвлеченные темы. Касси по-прежнему получала средства из фонда, который Оливия учредила для своих детей, однако в финансовом отношении она была совершенно независимой и могла обойтись без денег матери. Она себя обеспечивала. Лиз же полностью зависела от фонда и в свои сорок четыре года не смогла бы себя содержать, что не вызывало у Касси уважения. К тому же она считала возмутительным тот факт, что ее братья работали у матери. Своим мнением она щедро делилась с бабушкой, но не с Оливией. Они немного поговорили о Мэрибел – это была нейтральная тема.
Эти встречи с младшей дочерью с их недосказанностью всегда становились для Оливии стрессом, и гнев на нее Касси всегда чувствовался, даже если не выражался словами. Говорить об этом не было нужды – она достаточно высказала прежде, и с тех пор ничего не изменилось. Прошлое изменить нельзя.
Наконец Оливия решилась задать волновавший ее вопрос:
– Ты счастлива?
Касс замешкалась с ответом, что обеспокоило мать.
– Думаю, да. Не знаю. Не уверена, что могу отнести себя к счастливым людям. Я очень беспокойная натура, благодаря чему, наверное, преуспела в своей профессии.
Она была перфекционисткой, как и мать.
– Я никогда и ничего не считаю само собой разумеющимся и ничего не принимаю как данность. Я всё проверяю.
