Тем временем Хусайн исподволь готовил поход на Самарканд.
Весной 1366 года, накануне похода, он отправил туда послов. Велел передать вождям сарбадаров, что он питает к ним "полное доверие", что в его глазах они лучше всех эмиров и что он готов по их просьбе встретиться с ними на равнине Канигиль.
Хусайн зимовал в Сали-сарае, на берегу Амударьи, в резиденции деда Казагана, Тимур - в Карши, где в течение зимы сумел закончить постройку городских стен.
Из Самарканда же доходили слухи о том, что, возгордившись победой, одержанной почти без помощи царей и эмиров, трое предводителей сарбадаров и их сподвижники стали позволять себе насилие и притеснение остальных жителей. В письмах проскальзывали слова о том, что "свои" стали хуже "чужих"...
Ранней весной 1366 года Тимур и Хусайн подошли к Самарканду и расположились в равнине Кани-гиль, к северо-востоку от города. Вскоре сюда прибыли сарбадары с подарками, Хусайн милостиво принял и отпустил их. На другой день они явились снова, с еще большим количеством подарков.
Но произошло неожиданное! На пути в лагерь, на берегу протока реки Кирноз, все предводители сарбадаров были схвачены. Их обвинили в "узурпаторстве, насилиях над подданными эмира" и осудили на казнь. Этой участи избежал только Мухаммад Мавлон. Помилование пришло к нему... у подножия виселицы. Будучи уверенным в верности трону главы сарбадаров, Тимур в последний момент настоял на сохранении ему жизни.
"Тогда эмир Хусайн разделался с преданными защитниками Самарканда. А теперь что он задумал?.."
После долгого молчания Тимур дал знак послу, что готов его выслушать.
- Да будет трон ваш вознесен выше, чем крыша неба, - витиевато заговорил посол. - Великий эмир, правитель Мавераннахра Хусайн ибн Абдулла ибн Казаган шлет дружеский привет славному правителю Карши и Шахрисабза Тимурбеку ибн Мухаммад Тарагаю, выражает ему свою преданность и надеется на взаимное дружеское расположение.
Произнеся эту тираду, посол осторожно взял из рук помощника Коран в черном бархатном переплете, украшенный яхонтами, и преподнес Тимурбеку.
Тимурбек бросил взгляд на эмиров, расположившихся вдоль стен роскошного зала, и, прочитав в их глазах молчаливое одобрение, встал с места. Приняв Коран из рук посла, произнес короткую молитву и приложил священную книгу к глазам.
- И мы изъявляем, как и прежде, наши дружеские чувства эмиру Хусайну и обещаем ему нашу верность и преданность, - сказал он и, мгновенье помолчав, добавил: - Но того, кто предаст забвению клятву и изменит другу, пусть настигнет божья и человеческая кара.
