Русский Египет | страница 20

Глава З

Ночная симфония

Не помню уж когда и где, но однажды я вычитал, что в Египте бывал великий русский певец Федор Иванович Шаляпин. Надо сказать, что в семье моей жены этот человек был настоящим кумиром. Дед жены, тоже Федор Иванович, но Булыгин, многие годы собирал все, что так или иначе связано с жизнью и творчеством Шаляпина — книги, статьи, пластинки. После смерти деда осталась обширная коллекция, куда во время одного из отпусков я и углубился. Но, увы, о пребывании Шаляпина в Египте ничего не нашел. Может быть, все дело в том, подумал я, что с 1922 года и вплоть до своей кончины шестнадцать лет спустя Шаляпин ни разу не был в России, а об эмигрантах, даже великих, у нас в ту пору было писать не принято.

Вывод этот вроде подтверждала одна неожиданная находка. Летом 1991 года я работал в архиве Советского фонда культуры, собирая материалы для этой книги. Хранитель архива, Виктор Владимирович Леонидов, знал, конечно, что меня интересует. Как-то он достал из сейфа старую фотографию и торжествующе заявил: «А это Шаляпин в Каире».

То, что Федор Иванович и еще трое русских запечатлены именно в Каире, не вызывало сомнений. Арабы рядом с ними были одеты в традиционные египетские длинные рубахи-галабеи. Лишь один был в европейском костюме, а другой в майке поверх галабеи, на которой по-английски написано: «Гостиница Гелиополис-Пэлэс». Эта гостиница на окраине Каира считалась едва ли не лучшей во всей Африке, и после революции 1952 года ее превратили в офис президента Египта. Внизу на фотографии размашистым почерком сделана надпись: «Володи (именно так, с ошибкой. — В. Б.) Беллину на память от Ф. Шаляпина. 1933». Владимир Беллин — сын знаменитого в Каире русского врача из числа белоэмигрантов, видимо, это он стоит по правую руку от Шаляпина. Как явствует из надписи на обороте фотографии, полный господин с палочкой — сам Виктор Эмильевич Беллин, а снимок сделан на выходе из Каирского вокзала. Словом, факт пребывания великого русского певца в Египте, причем именно в период его эмиграции, был подтвержден документально. Но не более того. Покопаться же как следует в наших библиотеках я тогда не успел — пришло время возвращаться в Каир.

Год спустя, опять же летом и опять во время отпуска в Москве, я показал эту фотографию моему доброму знакомому и коллеге-арабисту Геннадию Васильевичу Горячкину. Преподаватель новой и новейшей арабской истории в Институте стран Азии и Африки при Московском университете, он особенно хорошо знает Египет конца XIX — начала XX века. Горячкин первым из наших ученых серьезно занялся русско-египетскими связями того периода. Что особенно нравится мне в Геннадии Васильевиче, так это его дотошность. Если уж он взялся исследовать тему, будьте уверены: не успокоится, пока не исчерпает все без исключения источники.