Я показала на посылки глазами.
— Их ведь ждут где-то.
— Еще как!
— А вы их куда везете?
— Как куда? Куда надо им.
— Им в Москву надо.
— Вот и прекрасно. Москва — там! — И махнул рукой на автоматы с газировкой.
Я никогда не задумывалась, в какой стороне Москва. По карте знала, а вот так, посреди города… Кажется, и правда там. К самым автоматам подъехал он. «Сироп апельсин», — было написано на светящемся окошке.
— Малиновый, — прочел Иван Петрович. — Хотите?
Я хитро глянула на него.
— Хочу малиновый.
— Пожалуйста!
Вымыл стакан, поставил, достал из ячейки «Возврат монеты» три копейки и — в щель их. Будто специально для него приготовили!
Автомат молчал.
— Надо кнопку нажать, — подсказала я.
Он посмотрел на кнопку.
— Вы думаете?
Мне так весело стало… Оказывается, и он чего-то не знает. Да еще такой ерунды! Ксюша в пять лет освоила всю эту премудрость.
Я нажала, и в тот же миг, фыркнув, в стакан ударила струя. Судя по цвету, вода не была малиновой. И апельсиновой тоже. Обыкновенная «чистая».
— Видите, что вы наделали, — упрекнул меня Иван Петрович. — Пейте теперь.
Пришлось пить…
Честно говоря, я никогда не видела, чтобы по городу разъезжали почтовые тележки, и тем не менее никто почему-то не обращал на нас внимания. Вот только двое мальчишек, пристроившись, шли рядом.
— А там что, мотор? — спросил один.
Иван Петрович поглядел на него сверху,
— Дурень! Мотор тарахтит.
Мальчишки прислушались. Ничего не тарахтело.
— Как же едет она?
— Очень просто. С горочки.
Оба глаза опустили. Я тоже. (Исподтишка). Ни малейшего уклона…
— А где горочка? — не отставал все тот же, любознательный.
— Везде, — ответил Иван Петрович. — Глобус видал?
— Ну…
— Не нукай. Возьми муравья… Муравья видал?
— Ну…
— Опять нукаешь! — строго сделал замечание Иван Петрович. — Возьми муравья, посади на глобус и понаблюдай за ним. Куда ни поползет он, всюду с горочки получится. Вот так и на Земле. Усек?
Мальчишки озадаченно молчали. А мне вдруг вспомнились прощальные слова троюродной Аллы: «Вале, Женечка!» Что, интересно, означают они? Я спросила об этом у Ивана Петровича.
— Приятного аппетита, — ответил он, не задумываясь. — Испанский язык.
