Природа зверя | страница 62
– Не позволю, – отозвался Ван Ален, погасив усмешку. – Свое оружие я никому в руки не даю.
– А придется, – вздохнул Курт, потянув цепочку из-за ворота, и тот замер, глядя на стальную бляху Знака.
– Инквизиция, – произнес Ван Ален неприязненно. – «Справедливость и милосердие»…
– Ага, – согласился Курт, кивнув на помощника. – Я – справедливость, он – милосердие. А теперь меч. Покажи мне его.
– Ни к чему, – не сразу выговорил наемник. – Ты прав, меч не обычный. Это чистое железо – единственное, что может причинить серьезный вред вервольфу.
– У тебя при себе два меча, – продолжил Курт, и тот кивнул:
– Я ведь говорил. Со многим доводилось сталкиваться, и готовым надо быть ко всему. Один – сталь, против людей, другой – железный.
– И все? – выждав несколько секунд, уточнил он. – Больше ты не хочешь ничего сказать?
– В чем дело? – вмешался рыцарь, переводя хмурый взгляд с одного на другого. – Инквизиция… вервольфы… Вы здесь из-за него?
– Я – нет. В городе мое новое место службы, мы с помощником в этом трактире проездом, по случаю. А ты что скажешь, Ян? Быть может, правду, наконец?
– В упор не понимаю, о чем речь…
– Да неужто? – оборвал Курт. – Вот тебе пара улик, которые опровергают твои слова. Primo. Ты носишь два меча – на разные случаи жизни – однако, услышав лошадей, выбежал именно с этим; и не говори, что перепутал в темноте. Secundo. Увидев конские трупы, ты не бросился к своей вороной, дабы убедиться в ее здравии, а провел осмотр места, и весьма уверенно, позволь заметить. Ты просто был убежден в том, что зверь там, хотя нормальные волки так себя не ведут – простого хищника мы обнаружили бы у тел или не обнаружили вовсе, он убежал бы при виде людей. Tertio. Я не могу назвать себя трусом или неопытным человеком, видеть мне доводилось немало и оружие поднимать не только на простых смертных, однако я несколько опешил, увидев то, что увидел – попросту от неожиданности; первый выстрел не убил его – и я растерялся. Ты же не замялся ни на мгновение, ты действовал, как человек, знающий, чего ждать. А теперь – быть может, расскажешь, кто ты такой и что делаешь здесь?.. Колись, Ян, – подбодрил он, не услышав ответа, – пока эти добрые люди не решили, что ты использовал их лошадей и их самих как приманку. Твоя-то Импала жива и здорова.
– Моя лошадь жива потому, – наконец, отозвался наемник неохотно, – что она стоит заплаченных за нее денег. Если ты успел заметить, у вервольфа над ухом была ссажена шкура, а на переднем копыте Импалы – клок шерсти и кровь. Это как раз то, за что я ее ценю и почему не променяю ни на какого самого породистого жеребца.