Но я должен быть отважным, как всегда говорила моя мать — в жизни, любви и сексе.
На двадцать первой минуте мы, девушка и я, не выдержали.
— Кем мы были друг для друга? — произнесли мы хором.
Пришелец посмотрел на нас, как бы давая понять, что наш вопрос был большой ошибкой, о которой мы потом пожалеем.
Пришелец хорошо представлял себе последствия ответа на наш вопрос. Поэтому не торопился.
Когда же он наконец собрался отвечать, то вдруг почувствовал острую боль в груди. И я вместе с ним.
— Она ушла, — сказал он.
— Кто? — спросил я.
— Только что умерла моя жена.
Его лицо выражало глубокую печаль. И отчаяние. Наверно, я ни у кого не видел такого убитого лица. Он потерял свой путь, свою жизнь, свое «все».
— Ты уверен? — спросила девушка из театра.
Он кивнул. Неожиданно он будто окаменел. Силы покинули его. Ничего удивительного, если он действительно прожил пять жизней или лишил себя их, чтобы сюда вернуться, и вот теперь из-за трехмесячного заточения его жизнь потеряла всякий смысл.
— А ты не можешь отправиться вместе с ней на третью планету? — опять спросила девушка из театра.
— Могу, но… — ему трудно было говорить. — Там я все забуду, не буду обладать дарами и не смогу ее узнать. Мне придется все начать с нуля, вернуться к началу цикла.
Я не знал, что сказать в утешение. Он был совершенно убит. Я понимал его. То же самое я пережил после смерти матери.
Я подумал, что, быть может, на этой третьей планете моя мать и его жена станут близкими людьми. Они родятся там с разницей в два дня, и в их подсознании сохранится ощущение того, что те, кого они любили, в разных жизнях обладали даром, полученным по ошибке.
— Я должен ее видеть, — сказал пришелец. — Уверен, ее похоронят в Пеньяранде.
Он поднялся и направился к одному из выходов с площади. Дождь лил вовсю, но из-за невероятной жары наша одежда мгновенно высыхала.
Я подошел к нему и повел к машине. Перуанец уже нас ждал.
Мы отправились в Пеньяранду. От этого городка нас отделяло всего сорок километров.
Мы ехали молча. Я не решился спросить его о том, кем приходилась мне в предыдущей жизни девушка из театра. Момент был неподходящий, и мне казалось, что теперь это не имело большого значения.
Я думал об одном очень важном вопросе. Кто был моим отцом? Моя мать не хотела на него отвечать, а я не настаивал. Однако я знал, что у нее есть дневник, куда она все записывает, и был уверен, что этот дневник у нее в чемодане. Возможно, таких вопросов было даже два: кто был моим отцом в первой жизни и кто — во второй?
