В 20.55 капитан Смит вернулся на мостик и обсудил необычные погодные условия со вторым помощником Лайтоллером, который нес вахту в рубке. Когда Смит заговорил о падении температуры и отсутствии ветра, второй помощник Лайтоллер ответил, что океан «абсолютно спокоен». На самом деле Лайтоллер, который выжил в кораблекрушении, позже написал, что «море было похоже на стекло».
Оба моряка прекрасно знали, что такие уникальные погодные условия существенно увеличивают опасность, которую представляют льды. При полном отсутствии ветра обнаружить айсберги ночью гораздо труднее. В нормальных условиях шум волн, разбивающихся об основание айсберга, помогает впередсмотрящим, но, когда на море полный штиль, такие характерные признаки отсутствуют. Еще больше осложняло ситуацию то, что на чистом звездном небе не было луны, которая осветила бы любые препятствия, возникающие на пути корабля.
Разумеется, капитан Смит не мог не думать об этих обстоятельствах, поскольку, перед тем как покинуть мостик в 21.20, он поинтересовался, через сколько часов они достигнут льдов, о которых сообщала «Карония». Лайтоллер ответил, что они должны достичь этого района к одиннадцати вечера. Смит сказал, что при появлении тумана следует сбавить скорость. Еще одно спорное решение капитана. Почему Смит откладывал решение снизить скорость корабля, остается тайной. Если бы он отдал такое распоряжение в 9 вечера, «Титаник» не столкнулся бы с айсбергом на полном ходу, а может, и вообще разминулся бы с ним. После катастрофы Смита обвиняли в том, что он покинул капитанский мостик на самом сложном в навигационном отношении отрезке пути. Когда выяснилось, что в это время он присутствовал на званом ужине в обеденном зале первого класса, устроенном Джорджем Уайденером с супругой, хор критики, обрушившейся на несчастного капитана, превратился в истерику.
