С тех пор, как подоспел патрульный отряд, она заговорила впервые. Ее голос, похожий на баритон, звучал спокойно, словно ее спросили, как сделать, чтобы детям всего мира жилось лучше. Ходжес прищурился и разобрал надпись на ленте: «Мисс Белый Сад. 1 место». Он склонил голову набок и зацокал языком.
– Конкурс красоты?
– Тиффани победила, – ответил Дювел. – Она в университете учится. Рад знакомству, Тиффани. Пиво рассказывал мне про твою учебу.
– Дювел, сейчас не время обсуждать ее учебу, – заметил Ходжес.
Пиво притянул Тиффани к себе, отодвинув ее от Дювела.
– Этот тип непристойно перед ней обнажался, – он показал на Лопеса.
– Ерунда, – парировал тот.
Монтана, стоявшая чуть поодаль, твитнула: «Трансвестит – королева красоты презрительно смотрит на пехотинца с пушкой. Так мы потеряли Ирак».
Пиво сбросил Ходжеса со счетов и двинулся прямиком к фарангу, донимавшему его джай йен, единственному вменяемому типу в форме.
– Объясни им, кто мой отец, – велел он.
– Я знаю его семью.
– Чудесно, – отозвался Ходжес. – Значит, можно расходиться. Скажите им, что мы извиняемся.
– Извиняетесь? – заржал Пиво. – Извиняетесь, мать вашу? – Он оглядел Дювела, словно проверял, не мятая ли у него форма, не рваная ли, не висят ли нитки. – Арестуй их всех, – велел он, точно считал Дювела подчиненным, обязанным выполнять его приказы.
Прежде Пиво не требовал, чтобы в его собственной стране один фаранг арестовывал другого фаранга. На Уокинг-стрит русские держат целую сеть баров и не пускают тайскую полицию на верхние этажи. Что стало с Таиландом? Появились запретные зоны. А сейчас на стоянке отцовского отеля его оскорбляют в присутствии подруги и деловых партнеров. Разве можно терпеть побои, унижения, да еще умолять фаранга сделать то, чем ни один тайский коп не пренебрежет, – выцарапать нал у преступников?
Монтана осветила салон «БМВ» фонариком и заглянула внутрь – пахло пивом, мотор не заглушили, кондер работал. Она села на пассажирское сиденье, дверцу не закрыла и, не отключаясь от происходящего на стоянке, настучала твит: «Три урода-морпеха, которые даже подружек завести не могут, дерутся из-за трансвестита. Нули никчемные».
– Эти парни ничего противозаконного не совершили, – сказала Алиса Дювелу.
– Похоже, тут недоразумение, – проговорил Ходжес. Получилось очень по-тайски.
– Она врет! – заявил Пиво.
– Зачем ей врать? – спросил Ходжес.
– Она говорит, что пехотинцы ничего противозаконного не совершали, – вставил Дювел.
