– Ни в чем, – буркнул Пиво.
– Хорош темнить!
– Мой отец спросил, позавтракали ли вы. Птица знает то, что не должна. Кстати, спасибо, что утрясла все с моим отцом. Расскажешь, как ты так сумела, – проговорил Пиво.
– Расскажу в субботу, когда закончим нашу операцию.
– Почему в субботу? Почему не сейчас? – вопрошал Пиво, шаркая ногами под столом.
– Пригнись! – завопил кто-то. – У говнюка «пушка»!
Алиса мгновенно вытащила пистолет из сумочки и юркнула под стол, где на четвереньках уже стояли Тодд и Пиво.
– Паммил! – кричала Мораг. – Полынь!
– Пушки ни у кого нет, – засмеялся Тодд. – Это Доктор Любовь оклемалась.
С бешено бьющимся сердцем Алиса выглянула из-под стола. «Паммил!» – снова крикнула Мораг.
– Вот о чем ты говорил на складе, – сказала Алиса Тодду.
– Это значит «е…ться», – перевел тот, усаживаясь на стул.
– Надеюсь, ты не нае…ла моего отца, – сказал Пиво, заползая на стул.
– С этим ты сам прекрасно справился, – заверила Алиса и на глазах у обоих мужчин спрятала пистолет в сумочку. Тодд и Пиво пытались осмыслить то, что она вооружена.
«Бохайд!» – крикнула Мораг, и все трое уставились на клетку.
Алиса вопросительно глянула на Тодда.
– Это слово Макдональд так и не перевел.
У Пива снова зазвонил сотовый, Алиса снова уткнулась в трекер. Оружие погрузили на корабль, банда «Свиная голова» ехала назад.
– Дело сделано, – проговорила Алиса, сняла темные очки и заколку, которая держала ей волосы. Длинные белокурые пряди рассыпались по плечам. Зрелище завораживало – эдакая львица с окровавленной мордой, стоящая над растерзанной зеброй.
Алиса узнала голос Уайпорн и стала гадать, как близко старуха подобралась к секретному рецепту. Пиво, как она отметила, вроде бы причесывался, а сам смотрел на клетку Доктора Любовь, стараясь запомнить, где она висит.
– Все, поехали из этой дыры, – скомандовал он.
– Что мне сказать Дювелу? – спросила Тои.
– Пусть дождется меня, – ответил Тодд. – Я продам ему Мораг.
Победитель заслуживает пива, побежденный в нем нуждается[22].
Наполеон
Среда, за шесть часов до ареста американских морпехов
Владимир крутил массивную золотую подвеску в виде долларового знака, которую носил на цепочке. В синей шелковой рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами он напоминал русского кинорежиссера. Вот он переступил с ноги на ногу и нажал кнопку на пульте. Он, как обычно, замер перед телеэкранами, и продавцы отдела тотчас его узнали. Владимир стоял на том же месте, поэтому казалось, что отлучался он, только чтобы переодеться. Роль свою он исполнял убедительнее, чем большинство профессиональных актеров. Актер, продюсер, режиссер, сценарист – Владимир считал себя единоличным создателем успешного фильма.
