– Дорогая, не стой так близко у края палубы, – оклик был знаком и этим утром отчего-то особенно показался милым, хотя чаще раздражал.
– Да, отец, я просто смотрела на горизонт, – девушка легко улыбнулась, убирая с щеки прядь светло-рыжих волос, задуваемых ветром в разные стороны, отчего она напоминала не то пламя костра, не то зарево пожара.
– Прекрасного принца высматриваешь?
– Ни в коем случае, только пирата! – Элизабет звонко рассмеялась, обхватив полноватого, но при этом высокого отца, который по губернаторской должности и моде носил белый парик, а сейчас обнажил уже понемногу седеющие рыжеватые волосы как у дочери. На шутку девушки он отреагировал недовольной гримасой, потому что был наслышан о злодействах, которые несли эти разбойники, ему представлялось просто кошмарным одно упоминание о них. Тем не менее, вслух высказывать свои переживания он не стал, а только суховато прокашлялся и сказал:
– Мы уже скоро прибудем, так что отдохнем. Пойдем-ка в каюту, ты мне что-нибудь почитаешь, тебе ведь это нравится.
Обнявшись, губернатор одного из штатов Индианаполиса Эдвин и его молоденькая дочь отправились вниз, в то время как наверху вот-вот готовы были разыграться совсем другие события, гораздо более увлекательные и опасные, нежели чтение. Как раз в тот момент, когда они сошли с палубы, на горизонте показалась черная точка. Она все росла и росла, приобретая очертания, становясь реальной. Наконец, только слепой смог бы не разглядеть, что, рассекая морские волны, прямо на корабль губернатора с невероятной скоростью мчится другое судно.
Его можно было бы счесть за торговое, если бы не флаг, реявший на самом верху мачты. На черном фоне устрашающе скалился скелет, держа в одной руке стрелу, а в другой – сердце, будто нарочно окрашенное ярко-красным цветом и придававшем зловещий контраст всему изображению. Когда опасность стала очевидна, на корабле губернатора зазвонили в колокол. Отец с дочерью услышали этот сигнал, не предвещавший ничего хорошего, и оторвались от книги. Сердце старика Эдвина тревожно застучало, а когда в каюту постучали, он готов был услышать что угодно, но только не то, что действительно услышал.
– Губернатор Эдвин, позвольте доложить. Прямо по курсу – пиратский корабль, – боцман неуверенно мялся в дверях каюты, готовый сам, казалось, в любую минуту хоть за борт броситься, лишь бы избежать гибели от рук разбойников.
Лицо губернатора побледнело и стало серым как у покойника. Он схватил дочь за руку, стиснув ей больно пальцы. «Оставайся здесь», – полушепотом проговорил он, словно боясь, что пираты его услышат. Заперев за собой дверь на ключ, мужчина тяжелыми шагами отправился вслед за боцманом в капитанскую рубку. И только они успели дойти, как откуда-то послышались крики, вопли. А потом что-то тяжелое ударило корабль, он качнулся так сильно, будто был сделан из картона, и потопить его – плевое дело. После такого опасного качания в дополнение ко всему до слуха троих мужчин донеслись голоса, выкрикивающие ругательства и улюлюкающие. Меньше, чем через минуту в капитанскую каюту вошел высокий человек с саблей наперевес. За его спиной стояли несколько матросов.
