– Твоя птичка сегодня соизволила покушать, – от слуха капитана не ускользнул насмешливый тон помощника. Он резко повернулся в его сторону.
– Ты говоришь правду или сам все съел? – капитан надвигался всей мощью на Хэндса.
– Конечно, правду! Сам подумай, надо мне врать? Дверь сама открыла и руку протянула.
Плошки взяла и закрылась, словно так все и было. Голод-то все равно свое дело сделает!
При этих словах лицо Тича преобразилось. Сам того не замечая, он улыбался, чувствуя облегчение. Значит, не все потеряно, просто нужно время и Реджина покорится ему.
– Хорошую новость ты принес мне, друг, – пират похлопал Хэндса по плечу и ободряюще подмигнул. Воодушевленный настрой пирата словно придал сил, ему захотелось взять с боем какой-нибудь корабль, чтобы снова выйти сухим из воды, снова одержать верх. Но это все завтра. А сегодня, пожалуй, стоит отпраздновать маленькую победу.
Вечером на корабле устроили пирушку. Ром лился рекой. Песни о пиратских приключениях устремлялись к звездному небу, а сердца матросов, опьяненные свободой морского ветра, распахнулись в ночь, будто большие шлюзы в дамбе, через которые вода устремляется прочь из своих преград. Тичу в таком настроении тоже хотелось рушить все преграды, так что он, изрядно выпив, отправился в каюту к своей прекрасной пленнице. С трудом ворочая заплетающимся языком, выкрикивая комплименты, которые в его устах походили на угрозы, капитан с силой ударил кулаком в запертую дверь. Отклика не последовало. Тогда он решил с новой силой навалиться и задействовал дополнительно широкое плечо. Потом в ход пошла нога со ступней внушительного размера. Потребовалось всего единожды нанести удар по деревяшке, чтобы дверь слетела с петель.
Войдя внутрь и окунувшись в ровное мерцание свечи, стоящей на столе, Черная Борода остановился. Реджина забилась в угол койки и испуганно смотрела на пирата. Ее плечики сотрясала дрожь страха, ноги, прижатые к телу и обхваченные обеими руками, напряглись, будто девушка собиралась в любой момент соскочить со своего ложа и выбежать прочь. Пленница беззвучно смотрела на громадную фигуру Тича, но глаза ее говорили очень красноречиво, что хоть она и боится, но это не мешает ей испытывать ненависть. Подвыпившего капитана, впрочем, это нисколько не смущало. Он упрямо двинулся к девушке. Грузно приземлившись на ее постель, Тич принялся тянуть руки, чтобы прикоснуться к Реджине. Волосы ее были распущены и золотистыми волнами струились не только по плечам, укрывая их, но и простирались по одеялу, такие они были длинные.
