— У меня через полтора. Чем их только не лечил! Моську из соседнего двора просил, чтоб зализывала на ночь.
— Растирания пробовал? — кот придвинулся ближе.
— Спрашиваешь!
— А я валерьянку принимал. От боли не спасало, зато спал крепко.
— У меня, как морозы, так эти места ноют, — Генри потрогал лапой отсутствующее ухо.
— Ага, по ночам особенно. Бывает, как начнёт ломить, хоть на стену лезь!
Пёс понимающе кивнул:
— Иногда и летом побаливают. Перед дождём особенно.
— Муки адовы! — поморщился кот.
— Дружище, а вазелин не пробовал?
— Пустое! С таким же успехом можно коровье масло втирать. Я когда в доме жил, у хозяйки мазь одна была, забыл, как называется, что-то с гусями связано. Так она говорила: от всего помогает.
— Ты раньше домашним был? — удивился Генри.
— В частном секторе жил, — важно ответил кот, — на печке спал.
— А я в квартире — до трёх лет, — встрепенулся пёс. — Потом хозяевам надоел, они меня знакомым отдали. Но я сбежал — больно там колотили.
— Обычное дело…
— А ты как на улице оказался?
— Моим квартиру в новом микрорайоне дали. Уехали, а меня на печке забыли. Пожил какое-то время там. Соседи подкармливали. Но для моего гордого духа дары благотворительности тягостны. А потом печку вместе с домом снесли. Теперь бродяжничаю, третий год как, — рассказал кот свою нехитрую историю — одну из тех, от которых ежедневно зевает город.
— А я четвёртый, — вздохнул пёс. — Слушай, тебя как зовут?
— Барсик.
— А меня — Генри, в честь знаменитого писателя американского.
— Что ж, приятно было познакомиться. Ну я пошёл, — засобирался вдруг Барсик.
— Погоди, — остановил его Генри. — Ты завтракал?
— Только собирался, — Барсик с тоской покосился на мусорный бак.
— Так оставайся! Вон вчера сколько вкуснятины навезли!
— А можно? — усомнился кот, подозрительно глянув на пса.
— Конечно! Я угощаю. Послушай, дружище, ты мазь из кедровых орешков втирать не пробовал? У меня ещё есть немножко…
Родился Франтик не болонкой какой-нибудь или чихуа-хуа, а колли. Его призванием было пасти овец. Ну, на худой конец, коров. Но так случилось, что жил пёс не в поле, и даже не в горной хижине пастуха, а в малогабаритной квартире. Он был упитанной, в меру ленивой, в меру избалованной, но ласковой и смышлёной собакой. Носил пышный хвост, не совершал подвигов и любил, когда подавали обедать. Квартиру Франтик делил с хозяином Митей и его бабушкой. Причем лучшая её половина — кухня — была закреплена за Франтиком — всё по справедливости.
