Уосук слушал купца как зачарованный. Он никогда не смотрел на торговлю с такой стороны. «Неужели когда-нибудь попаду в Москву?» — замер он от восторга.
— Ну, так куда же? В семинарию? Гм… Конечно, для института лучше реальное. Но… Пожалуй, что ты и прав. Будь ты моим родным сыном — другое дело. А так… Случись что со мной — все под богом ходим! — что с тобой станется? Удостоверение же учителя — это, можно сказать, кусок хлеба в кармане. Ладно. Никола и Капитон в реальное пойдут. Надеюсь, ты поможешь им поступить и учиться. В Якутске для вас приготовлена квартира. Обеспечивать продуктами и прочим буду вас я. Только учитесь, не бейте баклуши. За тебя я, впрочем, не беспокоюсь, а вот мои… Ты следи за ними. Город полон соблазнов. Почаще пиши мне об их учебе и поведении, — закончил Разбогатеев.
С этого дня начались приготовления к отъезду. Шились рубахи, штаны, куртки. Единственный портной Вилюйска, казалось, переселился в дом Разбогатеева вместе со всеми подмастерьями. Заготавливалось впрок мясо, коптилась рыба.
И вот из Якутска пришел пароход «Соболь», зафрахтованный Разбогатеевым. В ночь перед отплытием Уосук не мог сомкнуть глаз. Он думал о матери. Пока он был в Вилюйске, ему казалось, что она где-то рядом, что он в любую минуту может вернуться к ней. Теперь же он уезжал за сотни верст, неизвестно, на сколько лет. Уосук смахнул слезы со щек.
Осторожно скрипнула дверь. Уосук вздрогнул. В комнату бочком протиснулась Варвара.
— Уосук, не спишь?
— Нет.
Варвара на цыпочках подошла к нему.
— Ты завтра уезжаешь… Хочу спросить тебя: это правда, что отец продал тебя купцу?
— Правда.
— Ох, господи! Купчиха-то каждый день тойона пилит: зачем усыновил якутенка! А мне не верится. Неужто бывают на свете такие люди, как твой отец?
Уосук удивился многословию служанки. Обычно она изъяснялась жестами и нечленораздельными звуками.
— Варвара, почему ты никогда ни с кем не разговариваешь?
— Поговоришь тут… С утра до вечера: подай, принеси… Сготовь, убери… Человеческого слова не услышишь. Эх, давно бы ушла куда глаза глядят, да некуда.
— А Николай Алексеевич хороший человек. Душевный.
— Ну да, добрый. Когда ему выгодно.
— Что ты хочешь этим сказать? — Уосук приподнялся на локте.
— А ничего. Поживешь — сам увидишь. Не слишком верь доброте богачей.
— Николай Алексеевич сам из бедняков вышел.
— Да ведь богатство человека меняет. Ох, как меняет…
И Варвара так же бесшумно, как и появилась, исчезла.
