Когда Кенг, Галка и Бобрик вновь собрались у березы, на душе у всех было отвратительно.
— Я иду в деревню, — решительно заявил Кенг.
— Как это ты пойдешь? Ишь, какой смелый! — возмутилась Галка. — Хочешь, чтобы из тебя дед Авоська чучело сделал?
Бобрик подскочил:
— Что же делать? Если мы не вмешаемся, он из Эму чучело лебедя сделает, а из Лени плюшевого мишку!
Бобренок нервно прошелся по поляне туда-обратно, дернул пару раз свой бобрик, поднял из травы палку и встал рядом с Кенгом:
— Я иду с тобой!
— Я не говорила, что не нужно их спасать, — сказала Галка. — Но надо дождаться ночи. А до ночи все обдумать. Иначе мы все испортим, и толку никакого от этого не будет.
В густой листве березы кто-то зашмыгал носом. Кенг поднял голову и увидел перепуганного коалу.
— Лени! — обрадовался Кенг. — Неужто ты?
— А мы думали, и тебя дед Авоська к себе унес! — запрыгал вокруг дерева Бобрик.
— Давай, слезай! — позвала Галка.
Но после перенесенных волнений Лени пришлось отдирать от березы силой. Он вцепился в дерево и ни в какую не хотел разжимать лапы. Лени упирался, брыкался и пыхтел под нос:
— Отцепитесь от меня… Я не хочу быть чучелом…Кому говорю! Я — тренер…
Когда коалу, наконец, увезли на спине Кенга подальше от злополучного места, он затих и уснул. Было решено его ночью на дело не брать. Пусть отсыпается. В конце концов, собственными ушами услышать, что из тебя собираются сделать чучело, — испытание не для слабонервных.
Тем временем Эму сидел в сарайчике, от крыши до пола пронизанном солнечными лучами из-за множества щелей. У одной стены была сложена ровная поленница дров, в углу стояли лопата, грабли, несколько старых ведер и бидон. Было тихо. Потом за перегородкой кто-то шумно вздохнул. Эму заглянул туда и увидел корову. Она медленно и с чувством жевала.
— У нас гости? — спокойно спросила корова.
— Можно и так сказать, — уклончиво ответил страус.
— Меня Му-уней зовут, — задумчиво сказала корова.
— А вы здесь живете? — поинтересовался Эму.
— Угу, только доиться к бабе Мане хожу. Вы знаете бабу Маню?
— Хм, кажется, мы встречались. А разве удобно жить в одном месте, а доиться в другом? — продолжал расспросы страус.
— Да, сразу видно, что вы нездешний, — ответила Муня. — У нас здесь нет одного и другого места, у нас — Ложкаревка.
Расхаживая по сарайчику, Эму ненароком поднял в воздух старую пыль, и теперь пылинки причудливо роились в солнечных лучах. Припав к одной из щелей, пленник увидел двор деда Авоськи, калитку и будку, у которой сидел пес Тарас и остервенело чесал задней лапой подбородок.
