– Кто это? – тихо шепнул Прженецкий, гениальный шулер, Гилевичу, показывая глазами на вновь прибывших.
Гилевич удивленно ответил:
– Я сам не знаю. Эти субъекты в первый раз у нас.
И он с вкрадчивой, ласковой улыбкой на губах направился к необычным гостям.
– Изволите быть в первый раз у нас?
– Вот-те на! Конечно, в первый раз, милый человек! – трубной октавой загремел коричневый фрак. – Как же я мог быть у тебя раньше, когда я только что прибыл с моих золотых приисков, из Сибири?
И он расхохотался так, что играющие неподалеку вздрогнули.
– Золотопромышленник, владелец Атканских золотых промыслов, слыхал, может? Рухлов Степан Федулыч. А ты, мил человек, кто будешь?
– Я-с? Я-с, господин Рухлов, Гилевич Абрам Моисеевич. Я владелец этого помещения.
– Этой вертушки? Ну, будем здоровы!
И «коричневый фрак» – это был, как вы уже можете догадаться, Путилин – протянул старику еврею свою руку.
– А… а скажите, пожалуйста, достоуважаемый господин Рухлов, как вам удалось попасть сюда, к нам?
Глаза содержателя игорного притона – «мельницы» пытливо впились в глаза лжезолотопромышленника – гениального сыщика.
– Это ты, стало быть, насчет пароля вашего? – А-ха-ха-ха! – опять громовым голосом расхохотался Путилин. – Скажи, пожалуйста, какая мудреная штука: да нечто мало людей знают, что на вопрос: «Кто идет?» надобно отвечать: «Крылья машут!» Э, миляга, у нас, в Иркутске, тоже немало таких мельниц понастроено. Играть-то мы любим, штуки все эти отлично понимаем. И для того, чтобы, значит, попасть к тебе на игру, вовсе не надо быть Путилиным.
Я увидел, как при этом слове вздрогнули и еврей, содержатель притона, и господин с польской наружностью, стоящий неподалеку от нас.
Признаться, вздрогнул и я. «Путилин!» – он произносит здесь, в этом страшном притоне, где всякие преступления возможны, свое имя! Что за поразительная смелость, что за безумная бравада, что за непоколебимая вера в свой талант, в свой гений!» – молнией пронеслось у меня в голове.
– Хе-хе-хе, – принужденно рассмеялся старый еврей. – И вы про Путилина слышали? Ну, навряд ли он попадет сюда.
– Да и что ему тут делать? Здесь, чай, народ не грабят. А? – добродушно расхохотался Путилин.
– Помилуйте-с, как можно. Здесь игра благородная, обмана не бывает.
– А только я думаю, что игра-то у вас мелкая, игрочишки, поди, вы все больше, а не игроки. Вот у нас, в Иркутске, игроки настоящие, крупные. Я, признаться, мелкой-то игры не обожаю.
– Бывает и у нас игра на сотни тысяч, – усмехнулся содержатель игорного притона.
