Однако Арсен не решался считать себя влюблённым. К нему никогда не возвращался пыл детского обожания. Любовь, испытанная им в тринадцать лет, осталась в его памяти, как некая недостижимая вершина. Его мужская любовь была всего лишь её отражением, смутным и не лишённым сожалений воспоминанием о прошлом.
Жюльетта не скоро подняла голову после того, как гроза успокоилась. Дождь ещё шёл, но свет стал более ясным, а вдали над Ронсьером появилась полоска голубого неба. Они стояли молча и смотрели, как за полями разрастается этот кусок лазури. Она обратила на него взгляд своих тёмных глаз и сказала с серьёзной улыбкой:
— Когда бывает гроза, я всегда думаю о тебе, но ты нечасто бываешь рядом.
— Так уж складывается жизнь, — сказал Арсен.
Ему хотелось бы продолжить, и с языка уже готовы были сорваться слова, которые нужно было произнести, но губы не размыкались. И снова сгустилось, затянулось молчание, которое на этот раз прервала Жюльетта.
— Позавчера, — прошептала она, — я видела тебя. На дороге, которая идёт в Гоже, часов в двенадцать.
— Верно, — сказал Арсен.
Так он ответил на скрыто прозвучавший в словах Жюльетты вопрос. Для неё важно было знать, означал ли разговор, состоявшийся позавчера у Арсена с Розой Вуатюрье, что он имеет на эту девушку виды. Было весьма странно то, что Арсен, бережно относящийся к своему времени и по натуре своей малообщительный, вдруг так задержался в компании какой-то там юбки. Роза, единственная наследница Фостена Вуатюрье, мэра Во-ле-Девера, была долговязой, худой, сутулой девушкой без икр и бёдер, с некрасивым лицом, узким, но при этом одутловатым и курносым, двадцати лет от роду, однако выглядевшей на все тридцать, а то и старше. Недостатки внешности искупались у неё изрядным здравомыслием, приятной живостью ума и мягкостью характера. В течение двух лет она была помолвлена с одним парнем из Ронсьера, который не торопился на ней жениться, а в конечном счёте погубил своё будущее, отправившись в Бузансон за некой девицей без гроша за душой, но зато что называется в теле. Фостен Вуатюрье, маленький сухощавый мужчина, носивший краги из лакированной жёлтой кожи со вздувавшимися над ними штанинами, был самым богатым землевладельцем во всей округе. Кроме прекрасных лугов у реки и не говоря уже о счёте в банке и ценных государственных бумагах, он ещё владел двумя большими участками земли у опушки леса, плодородными, хорошо расположенными и составлявшими вместе больше сорока гектаров, правда, разделёнными достаточно крупными чужими полями. Арсен не от алчности, а скорее из честолюбия и жажды предпринимательства, мечтал заполучить эти два участка, соединить их в один массив на пятьдесят гектаров, к которому он надеялся прирастить ещё что-нибудь, чтобы дать разгуляться на просторе тракторам, сноповязалкам и другим современным машинам. Никому не говоря о своих намерениях, он за последние две недели дважды под благовидным предлогом ходил к мэру и старался, встречаясь с наследницей где-нибудь на дороге, заводить разговор, изображая на лице сдержанное восхищение.
