Навязчиво и приставуче зазвучала-зазвенела мелодичная трель.
— Вот же, незадача, — торопливо шаря ладонью по прикроватной тумбочке в поисках мобильника, расстроился Максим. — Кому это не спится?
Почему он расстроился?
Всё дело в том, что Макс Соколов (дружеское и армейское прозвище — «Путник»), очень доверял снам. Очень-очень-очень…. Не всем, конечно. Кому спрашивается, нужны все эти чёрно-белые отрывочные сны, лишённые стройной логики и внятного сюжета, которые — после пробуждения — забываются почти сразу? Никому и никогда, ясная табачная лавочка. И совсем другое дело — цветные и чёткие сны, выпуклые и осязаемые, напоминающие реальность и надолго оседающие в памяти. К таким снам Путник всегда относился с большим уважением-почтением и даже считал их вещими.
А тут, понимаешь, не дали досмотреть завлекательную и поучительную «киношку». То бишь, лишили важной и актуальной информации, которая, наверняка, пригодилась бы в будущем. Вот, Максим и расстроился…
Глава первая
Она исчезла, растворилась…
За массивным, щедро залитым прокисшим красным вином столом, икая и монотонно раскачиваясь из стороны в сторону, горько плакал старый одноухий гоблин. Он плакал об ушедшей навсегда молодости, о былой любви, затерявшейся где-то, об удачах, обернувшихся неслыханным позором, о несбывшихся мечтах и вещих снах, оказавшихся пошлым обманом.
И, словно бы вторя старику, сочувствуя и соглашаясь с ним, по трактирному залу летела, будто бы живя собственной неспешной жизнью, грустная испанская баллада:
Былой отваги времена
Уходят тихо прочь.
Мелеет времени река,
И на пустые берега
Пришла хозяйка-ночь…
Гоблин, таинственно мерцая тёмно-аметистовыми круглыми глазами, изредка всхлипывал и — в такт песне — стучал оловянной кружкой по столу, разбрызгивая пролитое вино во все стороны.
«Это он, бродяга предусмотрительный, просто тренируется», — мысленно усмехнувшись, одобрил Максим. — «До начала карнавала остаётся ещё порядка пятнадцати-шестнадцати часов. Ну, и что из того? Полностью вжиться в задуманную роль — дело непростое и заковыристое, занимающее порой достаточно много времени…».
Почувствовав на себе посторонний заинтересованный взгляд, гоблин резко обернулся и, продемонстрировав кривые тёмно-жёлтые клыки, угрожающе рыкнул, мол: — «Чего надо, мужчина проходящий? Ты же сюда покушать заскочил? Так и завтракай. Не препятствую. Пока не огрёб по полной программе. Морда наглая и любопытная…».
Макс, вежливо приподняв шляпу над головой, прошёл к дальнему окну, присел за свободный колченогий столик и внимательно огляделся по сторонам.
