Исповедь послушницы | страница 75



– Затем, что иногда, чтобы двигаться вперед, надо немного вернуться назад, а чтобы завоевать свое счастье, полезно пережить некоторое разочарование, – ответила индианка.

Ниол оглянулся и увидел в углу кухни Паолу, растерянную, испуганную, с рассыпавшейся прической. В одно-единственное мгновение юноша получил ответ на свои вопросы. Мечта не будет принадлежать этой девушке, ею владеет Энрике Вальдес, так же как отныне он владеет и Паолой.

На него накатила жаркая волна, в глазах заплясали красные звездочки. Кровь гулко стучала в висках, сердце отсчитывало секунды, и эти секунды тянулись, как вечность. Ниол не знал, что сказать, потому что случившееся нельзя было выразить и объяснить никакими словами.

Юноша молча повернулся и вышел из кухни.

На следующий день Ниол трудился на стройке: сделавшись столицей королевства, Мадрид разрастался с невиданной скоростью. Иногда юноша злился, оттого что был вынужден выполнять самую грязную и тяжелую работу, но сейчас физический труд приносил ему облегчение. Он сознательно выбирал самые большие камни, желая изнурить себя работой, чтобы в голове не осталось ни одной мысли, а в сердце – никаких чувств. По лицу струился разъедающий глаза пот, но это было лучше, чем слезы горечи и досады, которые жгли его душу.

Вечером, получив жалкие дневные гроши, Ниол с неохотой отправился домой. Ему было тяжело видеть Паолу. К счастью, девушка укрылась в своей комнате с твердым намерением не выходить оттуда до тех пор, пока Энрике Вальдес не предстанет перед Армандо и не попросит ее руки.

На одной из центральных улиц Ниола настиг грохот барабанов и вой труб, возвещавших о страшном и печальном шествии приговоренных к сожжению на костре. Во главе колонны шли монахи, которые несли штандарт с гербом инквизиции, кресты и зажженные свечи. Юноша с содроганием следил за жуткой толпой осужденных в желтых туниках и нелепых колпаках.

Он привык к тому, что в Испании ни церковные праздники, ни народные гуляния не обходятся без пролития крови. Ниол не верил в то, что христианский Бог жаждет жестокости, однако с некоторых пор сомневался в том, что Господь стоит на страже справедливости.

В тот миг, когда юноша корчился в невидимом пламени и оплакивал гибель своей любви, он вдруг почувствовал, как ему на плечо опустилась легкая рука.

– Николас? – услышал он чей-то вкрадчивый голос.

Он резко обернулся и встретился взглядом с парой сверкающих черных глаз юной цыганки. Юноше почудилось, будто в ярких красках ее юбок растворяются его неизбывная печаль и тяжелые думы.