Узкий диван, старый поцарапанный стол, кувшин для воды и другой – с засохшим цветком. Тяжелый, окованный железом сундук, на котором сидела тряпичная кукла. Мануэль взял игрушку в руки, и у него потемнело в глазах.
Мужчина с трудом повернулся к хозяйке, которая молча наблюдала на ним.
– Паола… Какая она?
– Милая, веселая, приветливая девочка. К тому же очень хорошенькая. Настоящий ангел.
Мануэль судорожно сглотнул. В это время Хелки, которая тоже разглядывала комнату, заметила мешочек с травами, с любопытством понюхала его и спросила:
– Я возьму это себе?
– Бери что хочешь, – глухо произнес Мануэль.
Воспользовавшись разрешением, Ниол завладел изящным, украшенным зелеными камушками гребнем. Эта вещица могла многое рассказать о своей владелице, и мальчик смутно ощущал, что она, возможно, ему пригодится.
– Женщина, которая здесь жила, мертва, – вдруг сказала Хелки.
Мануэль в ярости обернулся к ней.
– Откуда ты знаешь?!
– Я это чувствую.
– Ты лжешь, – уверенно произнес мужчина. – Я вырву Асусену и Паолу из лап инквизиции!
– Я не знаю, что это за сила, но она очень страшная. Тебе с ней не справиться.
– Замолчи! Что ты в этом смыслишь, дикарка! – в отчаянии вскричал испанец.
– Больше, чем любой бледнолицый. Если ты туда пойдешь, твоя жизнь остановится и ты много лет будешь ходить по кругу.
– Что это означает?
– Не знаю. Однако я говорю правду.
– Я не желаю тебя слушать. Оставайтесь здесь. Ждите меня. Я отправляюсь на поиски, – сказал мужчина и обратился к хозяйке: – Я могу снять эту квартиру?
– Разумеется. Она никому не обещана.
Когда Мануэль и хозяйка ушли, Хелки повернулась к сыну и проговорила на языке мапуче:
– Он не вернется. Мы остались одни в мире бледнолицых.
– У нас даже нет оружия! – прошептал Ниол.
– Оно у нас есть, – возразила индианка и крепко сжала руку сына.
Сердце Мануэля колотилось как бешеное. Чувство вины давило на него невыносимым грузом, а воспоминания не давали покоя. Он спрятал шпагу в широких складках плаща и надвинул шляпу на лицо, чтобы скрыть яростный блеск глаз.
Вопреки ожиданиям он проник внутрь зловещего, мрачного здания без особого труда. Вероятно, его приняли за одного из многочисленных доносчиков. Когда Мануэль сказал, зачем он пришел, сидевший в приемной инквизитор заявил, что Святая служба не разглашает своих тайн.
– Речь идет о моей супруге, – с трудом сдерживая себя, произнес Мануэль. – Я имею право знать, где она и в чем ее обвиняют.
– Как ее имя?
