Потому, очнувшись в обстановке благородной, приглушенной роскоши, она могла подумать только том, что уже умерла.
– Ты долго спала, – сказал Энрике, который сидел рядом с ней на необъятной, как море, кровати. В его взгляде, голосе, прикосновении руки была легкая, как облако, нежность.
Внезапно Марии почудилось, будто этот миг – всего лишь продолжение того момента, когда они разговаривали в палатке военного лагеря на окраине Галеры, а того жуткого временного промежутка, который был подобен огромному выжженному полю, просто не существует.
И все же он был в ее жизни, сохранился в ее душе и сердце, и она не могла о нем забыть.
– Где я?
– В моем доме. Ты в безопасности. Все кошмары позади.
– А Кончита?
– Она тоже здесь, и с ней все в порядке.
– Я… я не знаю, как вас называть, – прошептала девушка.
– Энрике. Меня зовут Энрике, если ты еще не забыла, – сказал он и с надеждой спросил: – Ты искала меня?
– Да. Меня вело отчаяние.
– Не… любовь?
Она сжалась в комок.
– Не знаю. Я ни на что не имею права. Я вне закона.
– Мне все равно. Я тебя ждал. Прости, что не бросился на поиски. – Он вложил в эту фразу все, что мучило и терзало его сердце.
– Неужели вы меня помнили?
– Я помнил девушку из восточной сказки и знал, что никогда не забуду. Я сохранил розовый платок с золотыми монетками, который ты оставила после себя. Он согревал мое сердце в пустые ночи, когда я спал в холодной постели. Жизнь коварна и изменчива, все в ней неустойчиво и хрупко. Истинна только любовь, и я намерен ее сохранить.
Когда Энрике наклонился, чтобы поцеловать девушку, Мария отпрянула. Она вспомнила всех тех, кто впивался в ее губы голодными и… холодными поцелуями.
– Сказка давно закончилась. Я должна рассказать вам правду.
Он молча слушал, глядя в одну точку и продолжая поглаживать девушку по руке. Когда она замолчала, сжал ее пальцы и отрывисто произнес:
– Забудь. Я принял решение. Я брошу все, в чем нет ни счастья, ни правды. Мы уедем в такое место, которое станет напоминать тебе родину. Где мы будем только вдвоем.
– Вы всегда будете помнить другое.
– Только свою вину, – сказал Энрике и неожиданно улыбнулся: – Сыграем в шахматы? Условия прежние: исполняется желание того, кто выиграет.
– Уже поздно, но я согласна.
– Кажется, в прошлый раз мы тоже играли ночью?
Мария ответила на его улыбку и на мгновение стала похожа на тот прекрасный редкий цветок, который ему не удалось уберечь от грязи и пепла. И все-таки у него оставалась надежда.
