По спине Энрике пробежала дрожь. Он узнал эту женщину, а мгновение спустя узнал и юношу. Молодой дворянин тронул индианку за плечо, и она посмотрела на него безумными глазами.
– Кто он тебе? Почему его убили?
Не дождавшись ответа, Энрике наклонился, прикоснулся к руке Ниола и быстро оглянулся в поисках слуги.
– Хосе! В карету его, живо!
– Обивка, сеньор…
– К дьяволу обивку, делай, что говорят! – вскричал Энрике и обратился к индианке: – Иди за мной. Возможно, его удастся спасти.
Когда Ниола осторожно уложили на сиденье и дверь кареты захлопнулась, молодой дворянин впился взглядом в лицо Хелки.
– Говори, куда ехать!
Она с трудом разомкнула губы:
– В Лавапьес.
– Хорошо. Хосе, вели гнать лошадей. Не важно, если мы кого-то задавим, – велел Энрике и посмотрел на Ниола, тело которого было испещрено кровоточащими ранами. – В него стреляли?
– Да. А еще били палками, закидывали камнями. Они рвали его на куски, как звери рвут добычу, – сказала Хелки и, помолчав, добавила: – Только гиены способны так терзать живую плоть!
– Они и есть гиены, – прошептал Энрике и повторил вопрос: – Кто он тебе?
– Мой единственный сын. Он сражался с ними, как волк; когда я прибежала в это ужасное место, он был еще на ногах, но потом упал.
– На нем нет живого места, это верно, но я позову лекаря. Быть может, все обойдется.
Появление украшенной гербами кареты, запряженной лошадьми, над головами которых колыхались султаны из пышных перьев, произвело на обитателей Лавапьес неизгладимое впечатление. Экипаж окружили чумазые, босоногие ребятишки; кучер напрасно силился отогнать дьяволят, которые лазили под каретой, дергали лошадей за хвосты и норовили забраться на крышу.
Ниола внесли в комнату. Навстречу поднялся мужчина; несмотря на изможденный вид, он держался так, как обычно держатся обедневшие идальго, заменяющие растраченное состояние избытком гордости. Такие люди всегда вызывали у Энрике снисходительную улыбку.
Молодой дворянин слегка кивнул. В ответ мужчина тряхнул головой так, будто хотел снять несуществующую шляпу, и с небрежным достоинством поклонился. У него были темно-карие, с золотыми крапинками глаза, придававшие живость усталому лицу.
– Хосе, беги за лекарем, постарайся найти самого лучшего, – бросил Энрике.
Брови слуги поползли вверх.
– В этом квартале?
– Делай, что приказано, – отмахнулся молодой человек и посмотрел на незнакомца.
– Мануэль Фернандес, к вашим услугам, сеньор, – грустно улыбнулся тот.
