Отсутствие известий о Саиде сводило меня с ума. Наконец я упросила госпожу Парвин зайти в аптеку и разузнать о нем. Хотя она побаивалась Ахмада, авантюрный дух взял верх. Кто бы подумал, что однажды мне придется довериться этой женщине? Она все равно не очень-то нравилась мне, но другой связи с внешним миром у меня не было. Почему-то против ее визитов ко мне никто в семье не возражал. На следующий день она снова зашла. Матушка возилась в кухне. Возбужденная, встревоженная, я поспешила спросить:
– Что вы узнали? Вы сходили в аптеку?
– Еще бы, – ответила она. – Зашла, купила кое-каких мелочей, а потом спросила доктора, отчего не видать Саида. Он ответил: “Саид уехал к себе на родину. Тут ему оставаться нельзя было: бедный парень лишился имени и репутации, да и жизнь его оказалась под угрозой. Я сказал ему: ‘Что, если в темноте кто-нибудь нападет на тебя с ножом и зарежет?’ Погибнуть таким молодым… Они бы все равно не отдали ему ту девушку. Этот ее сумасшедший братец!” Так что Саид бросил университет и уехал к себе в Резайе.
Я почувствовала, как по щекам ручьем бегут слезы.
– Перестань! Хватит плакать! – пожурила меня госпожа Парвин. – Прежде ты думала, будто он умер, так возблагодари же Аллаха: он жив. И наберись терпения. Как только эта история забудется, он, наверное, постарается связаться с тобой. Хотя я бы тебе советовала забыть о нем. Братья не согласятся выдать тебя за него. Ахмад ни за что не позволит… Разве что отца ты сумеешь уговорить? Так или иначе, подождем – увидим, даст он о себе знать или нет.
Только-то и радости за все новогодние каникулы – меня дважды вывели из дому. Один раз в общественные бани на традиционное предновогоднее купание. При этом мне никого увидеть не удалось, потому что родичи специально выбрали самый ранний утренний час. Во второй раз мы ходили к дяде Аббасу поздравлять с праздником. Все еще было холодно. В тот год весна запоздала, но воздух был наполнен свежим запахом Нового года. Как приятно было выйти из дому! Казалось, на улице и чище, и светлее. Дышалось легко.
Жена дяди не дружила с нашей матерью, их дочери не водились с нами. Старшая дядина дочь, Сорайя, сказала:
– Масумэ, ты еще больше вытянулась.
Жена дяди тут же вмешалась и сказала:
– А как похудела! Уж не болела ли чем?
– Да нет же! – возразила Сорайя. – Она много учится, оттого и худеет. Масумэ, отец говорит, ты лучшая ученица в классе?
Я потупила глаза. Что я могла ответить? Матушка поспешила мне на помощь:
