Однажды я завернула за угол – и чуть не столкнулась с ним. От неожиданности я выронила портновский метр. Молодой человек нагнулся, поднял и, потупившись, сказал:
– Простите, что напугал вас.
Я буркнула:
– Нет! – выхватила метр и помчалась прочь. Я долго еще была сама не своя. Каждый раз, как припоминала этот миг, краснела, и сердце так сладко замирало. Я была уверена хотя сама не знала отчего, – что он чувствует то же самое.
Поднялся осенний ветер, настали первые дни сентября, закончились долгие каникулы, и мы с Парванэ вернулись в школу. Сколько всего мы спешили рассказать друг другу! Поделиться всем, что случилось за лето, всем, что мы делали и даже что думали. Но в итоге любой разговор приводил нас к Саиду.
– Скажи правду, – подначивала меня Парванэ, – часто ты ходила в аптеку, пока меня тут не было?
– Ни разу, клянусь, – отвечала я. – Мне было слишком неловко.
– Почему же? Он ведь не знает, что мы думаем, о чем говорим!
– А вдруг!
– Каким образом? Разве он что-то тебе сказал? С чего ты взяла?
– Нет, мне просто так кажется.
– Притворимся, будто знать ничего не знаем, просто зашли что-то купить.
Но, по правде говоря, что-то успело измениться. Наши встречи с Саидом сделались другими по тону, по смыслу, это уже было нечто серьезное. Я ощущала в сердце глубокую, хотя и не высказанную, связь с Саидом, и нелегко было прятать эту тайну от Парванэ. Мы не проучились и недели, когда она уже изобрела предлог для посещения аптеки и меня тоже повела. Мне чудилось, будто целый город знает, что творится в моем сердце, будто все глаз с меня не сводят.
Когда мы вошли и Саид увидел нас, он так и замер, не мог стронуться с места. Парванэ попросила у него аспирин – несколько раз, – а он словно ничего и не слышал. Наконец вышел доктор Атаи, поздоровался с Парванэ, спросил, как поживает ее отец. А Саиду он сказал:
– Что ты стоишь, как оглушенный? Подай молодой госпоже упаковку аспирина.
Так все и раскрылось, и когда мы вышли, Парванэ спросила:
– Ты видела, как он на тебя смотрел?
Я промолчала. Она обернулась, поглядела мне в глаза:
– Почему ты так побледнела? Того гляди в обморок упадешь!
– Я? Нет-нет, все хорошо.
Но голос мой дрогнул. Несколько минут мы прошли, не разговаривая. Парванэ что-то обдумывала.
– Что такое, Парванэ? Ты в порядке?
И она взорвалась, как праздничная петарда. Громче обычного она крикнула мне:
– Ты подлая! Ты хитрая, а я оказалась дурой. Почему ты мне ничего не сказала?
– О чем не сказала? Говорить-то не о чем.
