В каждом микрорайоне были продуктовый магазин, магазин одежды и канцелярский. В отличие от СССР, в КНДР почти не существовало очередей. Если кто-то хотел совершить крупную покупку, например приобрести часы или проигрыватель, для этого требовалось разрешение с места работы. Так что дело было не только в деньгах.
Одним из главных достижений северокорейской системы считались субсидии на еду. Точно так же, как Герберт Гувер[4] во время своей предвыборной кампании обещал американцам «курицу в каждой кастрюле», Ким Ир Сен пророчил северокорейцам обеды из риса и супа с мясом. Это предсказание сбылось только для номенклатуры. Рис, особенно белый, был в КНДР роскошью. Тем не менее государственная система распределения снабжала каждого человека крупой в количестве, строго соответствующем его должностному положению. Люди, занимающиеся тяжелым физическим трудом, получали 900 г, а фабричные рабочие вроде госпожи Сон — 700 г. Выдавались и другие продукты: соевый соус, масло для жарки и густая бобовая паста под названием кочхуджан. По официальным праздникам, таким как День рождения Ким Ир Сена, иногда давали свинину или сушеную рыбу.
Особенно народ радовался капусте, которую выдавали осенью для приготовления кимчхи. Это единственное овощное блюдо, доступное в течение долгой зимы, было столь же важным для корейцев, как и рис. Правительство КНДР понимало, что без кимчхи люди не обойдутся, поэтому каждой семье выделяли 70 кг капусты на взрослого и 50 кг — на ребенка. Госпожа Сон, после того как к ней переехала свекровь, стала получать 410 кг. Капусту солили, добавляли в больших количествах красный перец, иногда бобовую пасту или маленькие креветки. Госпожа Сон также делала юшчхи с редиской и репой. Заготовка занимала несколько недель, хранили капусту в высоких керамических сосудах. Чан По помогал жене спускать их в подвал, где у каждой семьи была кладовка. По традиции сосуды с кимчхи закапывали, чтобы они охлаждались, но не замерзали. В многоквартирном доме их обычно забрасывали землей, а затем кладовку закрывали на увесистый замок, потому что кимчхи нередко воровали, а при всем своем коллективизме северокорейцы не собирались делиться любимой едой со всеми подряд.
Хотя КНДР, вопреки утверждениям официальной пропаганды, и не была раем для трудящихся, преуменьшать достижения Ким Ир Сена нельзя. Первые двадцать лет после раздела Кореи Север был богаче капиталистического Юга. В 1960-е годы, когда говорили о корейском «экономическом чуде», имели в виду именно КНДР. Просто накормить население, которое часто страдало от голода, — уже немалый успех, тем более что в результате произвольного раздела полуострова наиболее плодородные земли остались на Юге. В разрушенном государстве, которое потеряло всю свою инфраструктуру и 70 % жилого фонда во время войны, Ким Ир Сен создал жизнеспособную экономику. Конечно, об «излишествах» речь не шла, но все были одеты и имели крышу над головой. В 1949 году Северная Корея стала первой страной в Азии, где было практически покончено с безграмотностью. Иностранные гости, которые в 1960-е годы приезжали поездом из Китая, восхищались высоким уровнем жизни граждан КНДР. После маоцзэдуновского «большого скачка», последствия которого оказались разрушительными, этнические корейцы бежали из Китая в КНДР, спасаясь от голода. Все крыши в Северной Корее были покрыты черепицей. А к 1970 году произвели полную электрификацию деревни. Даже такой жесткий реалист, как аналитик ЦРУ Хелен-Луиз Хантер, в своих отчетах (которые впоследствии рассекретили и опубликовали) нехотя признавала, что экономика КНДР под руководством Ким Ир Сена достигла немалых успехов.
